Вадим Волобуев - Иоанн Павел II - Поляк на Святом престоле

Немедленно в стране поднялась волна возмущения. Поляки — как поодиночке, так и целыми коллективами — принялись слать на имя председателя Сейма письма протеста. Вся неформальная оппозиция вне зависимости от идейной ориентации включилась в подписную кампанию, упирая на то, что эти пункты консервируют систему и обрубают возможности ее реформировать. Активно проявили себя в этот период и «знаковцы», выражавшие недовольство тем, что верующим навязывают в качестве ведущей силы атеистическую организацию.

Особенное негодование у широких масс вызвал пункт о союзе с СССР. «Трагический опыт нашего народа, — говорилось в одном из коллективных писем, — начиная с немого Сейма 1717 года и разделов и заканчивая падением государства, не позволяет полякам забывать о предостережениях истории. Этот опыт заставляет нас помнить, что согласие на принятие односторонних гарантий соседней державы касательно внутреннего устройства или внешнеполитических союзов страны было предисловием к тому, чтобы стереть имя Речи Посполитой с политической карты Европы» [501].

Епископат тоже негодовал. Правда, в отличие от большинства, иерархов сильнее всего задело положение о связи прав человека с выполняемыми им обязанностями. Этой теме Вышиньский даже посвятил одну из проповедей. В итоге эту поправку вычеркнули из окончательного варианта конституции, но две другие (в смягченном виде) Сейм в феврале 1976 года принял. Из всех депутатов лишь один Станислав Стомма осмелился воздержаться при голосовании. Однако даже такой робкий протест закончился тем, что власти отклонили все кандидатуры «Знака» для баллотирования в новый состав парламента, вследствие чего почти все движение прекратило сотрудничество с правящим режимом. Меньшая его часть, пошедшая наперекор руководству своей организации, все же участвовала в выборах под традиционным названием «Знак», но эти «раскольники» не признавались уже за католических депутатов ни прочими «знаковцами», ни примасом.

Внезапная уступчивость властей желаниям епископата, возможно, проистекала из того, что Герек и его окружение вообще поменяли свое отношение к Вышиньскому. В ноябре 1975 года во время беседы с епископом Домбровским Каня заявил: «Если говорить о налаживании отношений, то это возможно только с кардиналом Вышиньским. Кажется, в следующем году он хочет уйти на покой — пусть этого не делает, он еще нужен церкви и народу. Мы готовы ходатайствовать, чтобы папа не принял его отставку… Невзирая на те или иные претензии и жалобы, мы ставим на кардинала Вышиньского, поляка и разумного епископа, который никогда не действовал во вред родине. Некоторые, возможно, очень бы хотели, чтобы он освободил место. Мы же используем все возможности, чтобы никакой интеллектуальный авантюрист не сел в это кресло» [502]. Расположение властей к Вышиньскому простерлось так далеко, что 3 августа 1976 года, в день 75-летия примаса, глава польского правительства отправил в резиденцию архиепископа семьдесят пять роз [503].

А «интеллектуальный авантюрист» (сиречь Войтыла) тем временем продолжал нервировать режим. В 1975 году на праздник Божьего тела он снова прошелся по вероисповедальной политике государства: поприветствовал всех, кто не испугался открыто выразить свои религиозные чувства, упомянул о властном запрете ходить процессией по маршруту от Вавеля к кафедральному собору на Главном рынке и ободрил родителей, пострадавших на работе из‐за того, что их дети посещают храмы.

Войтыла говорил также о росте числа разводов, видя причину этого в привитии светских норм жизни; говорил о неуважении молодых к родителям, пеняя на устранение католического воспитания из школьных программ и отход молодежи от церкви; настаивал на необходимости строить новые храмы. Послушать его собралось до 45 000 человек [504].

В ноябре 1976 года, воспользовавшись приездом в Варшаву по церковным делам, архиепископ встретился на квартире Цивиньского с членами Комитета защиты рабочих — первой открытой оппозиционной организации в стране.

Комитет возник двумя месяцами ранее для защиты рабочих, подвергшихся репрессиям из‐за участия в июньских протестах. Дело в том, что Герек вернулся к методам Гомулки, и 25 июня 1976 года правительство объявило о новом массовом поднятии цен. Это вызвало очередные волнения и забастовки. Самый драматичный оборот события приобрели в Радоме, Плоцке и на тракторном заводе «Урсус» под Варшавой. Вновь горели парткомы, а на улицах разыгрывались сражения манифестантов с милицией.