Борис Поршнев - Загадка «снежного человека» [Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах]

В приведенных свидетельствах мы услышали об использовании в магии и медицине а) крови, б) мяса (мышц) и в) желчи реликтового гоминоида. Но это еще не все и может быть не самое тайное и не самое главное. Н. В. Валеро-Грачев сообщил В. Л. Бианки, среди прочих монгольско-тибетских данных о «снежном человеке», что в медицинских целях употребляются желчь и жир этого существа. Как раз использование жира и представляет едва ли не самую любопытную загадку рецептуры восточной крипто-медицины.

На эту загадку обратил наше внимание большой знаток Средней Азии Г. К. Синявский, опирающийся не только на свои личные сведения, собранные у населения, но и на опросные данные своего отца К. Н. Синявского, инженера, работавшего всю жизнь в Средней Азии и считавшегося одним из лучших знатоков края. Интересуясь вопросом о происхождении известного во всей Средней Азии лекарственного и косметического средства «мумиё», об источниках которого ходили странные и противоречивые слухи, в том числе, что это снадобье получается путем вытапливания из «живого рыжего человека», К. Н. Синявский, благодаря своим связям, получил в конце концов сведения о том, что «мумиё» получалось путем копчения над огнем покрытого рыжими волосами «хайван аквана» («снежного человека»). Это оказалось удивительно совпадающим с этимологией слова «мумиё», которое представляет собою не что иное, как приспособленное к тюркскому строю узбекского и киргизского языков иранско-тибетское выражение «мум-и-ми-гё», т. е. воск из ми-гё (тибетское произношение: «ми-ё»).

Г. К. Синявский упоминает, что некоторые среднеазиатские врачи, как Яворский, Остроумов, а также этнографы Наливкин, Лыкошин, Арендаренко интересовались лекарственным снадобьем, известным под названием «мумиё» и приводили о нем кое-какие сведения в своих сочинениях. Вот, например, выдержка из этнографического сочинения Наливкиных о Фергане (1886 г.). «Одним из наиболее популярных лекарств считается мумия. Из чего и как эта мумия приготовляется, нам достоверно не известно; мы знаем только, что цвета она обыкновенно желтого и красноватого, вкус неприятный, горький, на базарах продается около 20 коп. за кусочек о горошину и рекомендуется как внутреннее средство при порезах, вывихах, переломах костей и многих других болезнях. Большинство сартов того мнения, что мумия приготовляется в Китае (или Тибете) двумя способами: или из сока какого-то тамошнего растения, или же из человеческого жира. Что касается до второго способа приготовления, то каждый описывает его по-своему, одни упоминают о китайских покойниках, другие более склонны думать о ловле и откармливании китайцами людей, предрасположенных к ожирению. Как бы то ни было, но общественное мнение стоит за приготовление мумии из человеческого жира и стоит за это настолько твердо и непоколебимо, что несколько лет тому назад в одном из уездов области производилось даже следствие, имевшее несколько оригинальный характер, ибо у туземных сельских властей явилось подозрение, не было ли совершено там убийство с целью приготовления „мумии“» (В. Наливкин и М. Наливкина, Очерк быта женщины оседлого туземского населения Ферганы, Казань, 1886, с. 71–72). Как видим, этнографы и здесь остались ограниченными сбором народных «фантазий», видя свою задачу в снисходительном описании примитивного мышления и быта «сартов». Но отмеченная ими загадка в самом деле долго оставалась неразрешимой. Геолог Б. М. Здорик описывает, как он относил в свое время к одной и той же категории народных фантазий «увлекательные рассказы о подвигах Али-Искандера, о „мумия“ — страшном яде и лекарстве от всех болезней, добываемом из внутренностей рыжего (обязательно рыжего) человека, об ужасном черном огне, вырвавшемся из трещин земли у кишлака Джаучи-Пойон во время землетрясения 1929 г., и о „дэвах“ — низкорослых лохматых мужчинах, женщинах и детях, в которых я только теперь увидел некоторые черты „йе-ти“, как их описывают шерпы (и в которых, добавим, Б. М. Здорик не узнал черт „рыжего человека“, используемого для добывания „мумие“ — Б. П. )» (ИМ, IV, с. 119–120).

Г. К. Синявский сообщает следующие немногочисленные сведения о медицинском использовании в Средней Азии этого «жира ми-гё», «мумиё» — лекарства, целебные качества которого считались исключительными как при внутреннем, так и наружном употреблении. Считалось, что это сильно действующее лекарство эффективно применялось при целом ряде заболеваний, хотя терапевтические «показания» имели немало общего с колдовством: на прием внутрь полагалось столько крупинок лекарства, сколько пациенту лет! Широчайшим образом «мумиё» применялось и для косметических целей. Показания и дозировка не известны, но сильное воздействие снадобья на кожу было проверено лично автором сообщения. «Если растворенная в масле целая крупинка „мумиё“ втиралась в кожу, — пишет Г. К. Синявский, — через некоторое время на месте втирания появлялось местное ожирение, сначала пластичное, а затем упругое. Этот жировичек оставался у человека десятки лет. Я сам из любопытства испытал на себе это средство, помазав им небольшой участок кожи на ноге, — образовавшийся жировик сохранялся у меня около 30 лет». Сестра автора этого сообщения, журналистка Л. К. Синявская дополнила его следующими воспоминаниями: «В 1914 г. мы с другими горожанами провели лето в горах, в селении Ярдан в 5 км. от Шахимардана. Заночевал у нас однажды таджик-лекарь. Он через переводчика рассказывал о разных лекарствах, с которыми направлялся к месту ежегодного религиозного сборища мусульман. Этот табиб показал пузырек с темными шариками разного размера и сказал, что это очень дорогое лекарство „мумия“ сделано из „ак-вана“ („дикого человека“). Если его втереть в кожу — останется след и человек этот не будет болеть многими болезнями. Он предложил попробовать крупиночку лекарства. Я охотно согласилась испытать „мумию“ на себе. Табиб, шепча какие-то молитвы, втер мне этот шарик величиной c бусинку бисера в руку, вблизи локтевого сгиба. Дня два-три я помнила об этом, потом все забылось, но через некоторое время на этом месте появилось выпуклое затвердение, и я по сей день имею его на руке. По словам табиба, это снадобье „добывается из дикого человека“». (Из письма Л. К. Синявской от 8.IX.1960 г. Архив Комиссии по изучению вопроса о «снежном человеке».)