Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

С запада и севера к культуре смоленских длинных курганов примыкают области, также занятые длинными курганами, которые пока трудно причислить к этой культуре (кривичам) или культуре длинных псковско-боровичских курганов (норове) (верховья Березины, Западной Двины и Волги, земли по Мологе и Чагодоще). Согласно ПВЛ, длинные курганы Подвинья и Верхневолжья должны скорее принадлежать кривичам, чем норове. Е. А. Шмидт указал на тесное родство культуры смоленских длинных курганов с культурами балтов Литвы и Латвии. Корень этнонима – крив- совпадает с именем верховного жреца в Пруссии и Литве, и, следовательно, «кривичи» означает «дети Крива».

Можно полагать, что кривичи представляют этноообразование, в которое включались лесные группы праславян и балтов, живших здесь издавна, появившиеся в VIII в. новые группы балтов с запада и славян с юга, принесших украшения типа семилучевого кольца IX в., обнаруженного на Гнездовском поселении, т. е. в древнем Смоленске. Со второй половины IX в. здесь появляются и скандинавы. Смоленские кривичи были сильным этнополитическим союзом, сохранявшим до 882 г. независимость от Северной и Южной Руси.

Еще В. И. Равдоникас и С. Н. Орлов отметили, что грунтовый могильник VIII–IX вв., обнаруженный в Старой Ладоге неподалеку от Никольского монастыря, по инвентарю и обрядности аналогичен некоторым могильникам Смоленщины, и связали его с кривичами. О. И. Давидан и К. М. Плоткин первые обратили внимание на явные балтские элементы в культуре нижних слоев Старой Ладоги и ее окрестностей. А. Д. Мачинская, изучая славяно-балтские вещи из древнейших (VIII–IX вв.) слоев Старой Ладоги, пришла к выводу, что здесь представлен полный женский и в основных чертах мужской уборы культуры смоленских длинных курганов. В некоторых сопках нижнего Волхова имеются вещи, а также захоронения коней, характерные как для чистых балтов, так и для кривичей культуры смоленских длинных курганов. В. П. Петренко выделил две традиции сооружения сопок в Нижнем Поволховье, что, возможно, связано с полиэтничностью его населения (Равдоникас 1945: 41; Плоткин 1972: 40–41; Давидан 1974: 9, 17–18; Мачинская 1985; Петренко 1985). В самом центре культуры смоленских длинных курганов, на важной для торговли р. Каспля, обнаружены сопки, некоторые – даже с характерным каменным венцом. В целом изначальное присутствие кривичей среди населения Ладоги и ее окрестностей несомненно, так же как и особая связь между районами Ладоги и Смоленска в VIII–IX вв.

Связь эта подтверждается и топонимически. Собственно, единственный топоним окрестностей Ладоги, который может косвенно напоминать о кривичах, – мыза Кривая часовня на правом берегу Волхова. Топоним связан с культовым объектом. Высокая степень сакрализации кривичского этносоциума ощущается как в его названии, производном от имени, совпадающем с титулом верховного жреца балтов, так и в возникновении на их территории уникального Гнездовского (Смоленского) некрополя, не имеющего по грандиозности равного на Руси, где вырабатывались нормы погребальной обрядности языческого военно-торгового слоя Руси. Анализ источников по религии славянства убеждает, что древнерусская культовая пара богов Перун – Волос/Велес является специфическим севернорусским образованием и могла сложиться лишь в областях, где славяне и скандинавы издавна соприкасались с балтами, в религии которых были выявлены образы громовника Перкунаса и его антипода – Вельса/Вяльняса. Такой областью и является территория культуры смоленских длинных курганов – земля славянских кривичей. Именно на ее северной окраине мы находим расположенные вдоль Западной Двины три древних топонима: г. Велиж, д. Велищи и один из истоков Двины – р. Велеса, дающие разные трансформации имени Велес. Чуть севернее Ладоги, на окраине зоны распространения сопок, находится д. Велеша/Велеши, а еще севернее, а также южнее Ладоги зафиксированы две деревни Вельсы – название, представляющее архаичную, праславянскую или балтскую форму имени того же божества. Нижний Волхов и Верхнее Подвинье оказываются связанными и на уровне культовой топонимии.

Почему, однако, летопись «посадила» Синеуса «на Белоозере», а не прямо в Ладоге? Возможная причина – знакомство с конкурирующим ладожским преданием о том, что первой «столицей» Рюрика была Ладога. В Приладожье были и другие древние центры, например безымянное городище у с. Городище на р. Сясь, окруженное сопками и курганами, к северо-востоку от которого – болото Бельский Мох, деревни Белая и Бесовка. Сложность соотношения кривичей и веси на Русском Севере выражена в известной фразе новгородцев XV в., что Владимир крестил «кривичску весь, рекше Белозерскую». Кривичи при расселении на север могли достигать и шекснинского Белоозера. Существование ладожских кривичей объяснило бы, какие кривичи находились (по ПВЛ и НПЛм) в войске Олега, когда он шел из Новгорода на кривичский Смоленск, и в войске Владимира, когда он (также из Новгорода) шел на кривичский Полоцк, а Смоленск принадлежал Ярополку или Рогволоду (рис. 1).