Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Итак, этногруппа норова/морова/морева/нерева/мерева/нерома, платившая дань Северной Руси в IX в., оставила заметные следы как в этнотопонимии XII–XV вв., так и в топонимии современной. Ее локализация на р. Великой и в Восточном Причудье несомненна. Если же нанести на карту все этнонимы и топонимы, выявленные выше в источниках, отражающих реальность IX–XV вв., можно увидеть, что они широким полукругом охватывают оз. Ильмень с запада, юга и востока, нигде не подходя к нему вплотную. Все топонимы ложатся в зону распространения классических памятников той культуры V–VIII в., которая сейчас выявлена в бассейне Мсты вплоть до окрестностей г. Боровичи не менее ярко, чем на Великой (Носов 1981: карта на с. 48), и которую поэтому целесообразно называть культурой длинных псковско-боровичских курганов; отдельные памятники продолжают эту традицию и в IX–X вв. Видимо, первичное формирование и распространение этой культуры в V–VII вв. не захватило по каким-то причинам собственно Приильменье. Когда в VIII в. Приильменье заселили пришедшие с юга словене, оказалось, что носители культуры длинных псковско-боровичских курганов, известные словенам под именем норова/морева , как бы полумесяцем окружают зону расселения словен с запада, юга и востока. Более того, небольшая группа курганов этой культуры возникает около V в. и севернее Ильменя, в микрорайоне Ладоги (Лебедев, Седых 1985: 20–23). Потомки норовы позднее славянизировались, а отдельные ее группы существовали под собственным именем до XV в. (рис. 1).

По мнению А. А. Шахматова, разделяемому большинством исследователей, в начальной части НПЛм сохранился самый архаичный вариант рассказа о начале русской государственности (Шахматов 1908). Среди разнообразных сведений по истории Киева и Руси там имеются два отрывка явно древнего новгородского происхождения: первая фраза летописи и рассказ о призвании Рюрика в Новгород и о захвате его сыном Игорем Киева.

Проанализируем вводную фразу:

Временник еже есть нарицается летописание русских князей и земля, и како избра бог страну нашу на последнее время, и грады начата бывати по местом, преже Новгородчкая волость и потом Кыевская и о поставлении Киева, каково имя назвася Киев (НПЛ 1950: 103, 431, 511).

Очетливое сопоставление Новгородской и Киевской «волостей» как главных в Русской земле, временно́й приоритет Новгородской, где раньше «грады начаша бывати», при признании значения Киева, – все это указывает на княжение в Новгороде Владимира Ярославича (1036–1052 гг.) как на время появления этого пассажа. Это подтверждается параллелизмом между ним и отрывком из послесловия к Остромирову Евангелию, где сказано, что оно было написано в Новгороде в 1057 г.: «…Изяславу же кънязу тогда предържашу обе власти, и отца своего Ярослава и брата своего Володимера. Сам же Изяслав кънязь правляаше стол отца своего Ярослава Кыеве, а брата своего стол поручи правити близоку своему Остромиру Новегороде». В обоих случаях речь идет о двух почти равноправных волостях (властях), в каждой из которых (по второму тексту) – свой «стол»: ситуация, реальная в 1036–1052 гг. и упраздненная к 1057 г. Вслед за фразой, видимо некогда начинавшей Новгородский свод около 1050 г., в НПЛм идет, вопреки обещанному, помещенный на это место позднее рассказ о Киеве, о создании Киева, о киевских событиях, о вокняжении Аскольда и Дира. И лишь после этого летопись вновь возвращается к «новгородской волости» и повествует об обещанном – о появлении здесь первых русских князей и о создании городов.

Отметим различия между киевским (ПВЛ) и новгородским (НПЛм) вариантами «сказания о призвании князей». В ПВЛ на севере названы живущие вдоль балто-волжского пути чудь, словене, меря и кривичи, а в приглашении князей участвуют чудь, словене, кривичи (упоминание веси сомнительно). В НПЛм главным действующим «лицом» оказывается неизменная триада: «словени, кривици, мере». Как убедительно показал А. А. Шахматов, появляющаяся в НПЛм в отдельных эпизодах «чудь» представляет позднейшую вставку, возникшую, возможно, под влиянием киевской версии. По ПВЛ, Рюрик изначально «сел» в Ладоге (а затем «пересел» в построенный им Новгород) или в Новгороде, а братья его сели на Белоозере и в Изборске; по НПЛм, все три брата сначала приходят в Новгород, уже существующий, где Рюрик и «сел». Рассказ НПЛм завершается утверждением, что новгородцы «до днешняго дни от рода варяжска», естественным для времени Владимира Ярославича, который по отцу частично, а по матери полностью был сам «от рода варяжска». В ПВЛ устранено выражение «до днешняго дни» и прибавлено, что новгородцы «преже бо беша словени».