Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Позднее, уже ко времени Аристея, эти посольства из-за насилия, совершенного над девами, были заменены передачей даров от народа к народу [20] Согласно Геродоту, дары стали передаваться от народа к народу после того, как гиперборейские девы Гипероха и Лаодика и сопровождавшие их мужи не вернулись к гипербореям (Hdt. IV, 33). , да и сам Аристей не смог пройти по маршруту послов в обратном направлении. Эти изменения, судя по сумме данных, восходящих к Аристею, были связаны с началом массовых миграций кочевников с востока (царские скифы и исседоны) и могут предположительно быть датированы концом VIII — первой третью VII в. до н. э. Авторы, использующие раннеэллинистическую традицию (Мела, Плиний), сообщают, что позднее прекратилась и передача даров, что можно связать с новым движением кочевников (сарматы в IV — начале III в. до н. э.).

Особый интерес в русле нашей темы представляют скудные, но выразительные сообщения о религиозно-этнических воззрениях и обычаях гипербореев. Об их древней связи со Средиземноморьем говорит легенда о богине Лето, которая прибыла на Делос из земли гипербореев, чтобы родить Аполлона и Артемиду. Об их соотнесенности с древнейшими поколениями богов сообщает Ференик: гипербореи произошли «из крови древнейших титанов». Об их древности говорит и легенда о гипербореях, живущих до тысячи лет и бросающихся в северное море, дабы окончить жизнь. Правда, эту легенду жестко корректирует восходящее к Гелланику (V в. до н. э.), а через него, вероятно, к Аристею сообщение Климента Александрийского: «60-летних они выводят за ворота и скрывают (обрекают на смерть?)». Гелланик сообщает, что гипербореи «учатся справедливости, не употребляя в пищу мяса, но питаясь древесными плодами» (FGrHist 4 F 187 b). Вегетарианство, однако, не мешает им совершать «гекатомбы ослов» в честь Аполлона. Уже Аристей подчеркивает миролюбие гипербореев, не включающихся в систему воинственных миграций с востока на запад, а, по Плинию, «раздоры им неведомы» (Plin. NH IV, 89). Солин упоминает об обете целомудрия у гипербореев и сравнивает их с другим священным народом, аримфеями-аргиппеями (Юго-Западное Приуралье), у коих оба пола стригут волосы и которые обладают правом убежища (Solin. 16–17).

Чрезвычайно важно, что в псевдоплатоновском диалоге «Аксиох», целиком посвященном вопросу о судьбе души после оставления тела (Шейнман — Топштейн 1988), в виде главного аргумента в пользу бессмертия души выступает миф, излагаемый со слов персидского мага Гобрия, внука Гобрия-старшего, сопровождавшего в походах Ксеркса и посланного им на Делос для охраны священного острова. Там, на медных табличках в храме Аполлона и Артемиды, он обнаружил запись эзотерического предания, принесенного на Делос знаменитыми гиперборейскими девами Опидой и Гекаэргой. По этому мифу, небесный свод сферовиден и одна половина сферы — удел небесных богов, другая — подземных (о сходстве этого мифа с древнеиранской картиной мира см. Мачинский 1996, рис. I). Судьба души после оставления тела (которое, в созвучии со взглядом Платона, рассматривается как тюрьма) решается на суде в «долине истины». Те, кому в жизни сопутствовал добрый гений, поселяются в блаженной обители, те же, чья жизнь была «истерзана злодеяниями», попадают в Эреб и Хаос, где испытывают муки. Блаженные же души, освободившись от тела, могут предаться философствованию и созерцанию природы и истины. Важно, что для автора диалога этот миф является бесспорным доказательством бессмертия души, что говорит о высоком авторитете «гиперборейского мифа». Отметим также, что загробное странствование душ в этом мифе возглавляет «элевсинская богиня», т. е. Кора-Персефона, которая, по первичной своей сути, выраженной в ее имени, является божественной девой [21] Напомним также, что именно по пути гиперборейских дев (только в обратном направлении) Эсхил отправил безумную деву-телку рогатую Ио. .

Гиперборей Абарис, прибывший в Элладу, по Пиндару, во времена Креза (560–546 гг. до н. э.), носил с собой, как сообщает Геродот, некую стрелу и постоянно постился (Hdt. IV, 36). Более поздние авторы уточняют, что прибыл он в 53-ю олимпиаду (568–565 гг. до н. э.), имея при себе золотую стрелу, знак служения Аполлону, с помощью коей он находил себе путь, и что, кроме того, в Элладе он собирал золото для храма (Аполлона?), прорицал будущее, избавил Лакедемон от эпидемии и написал поэму «Прибытие Аполлона к гипербореям» (Suda s. v. Ἄβαρις).

Подчеркнем тесную соотнесенность гипербореев с «одноглазыми» аримаспами, живущими по другую сторону Рипеев и также отчасти являющимися «священным народом». Уже поэма Аристея посвящена именно этим двум этносам, а не скифам и исседонам, которых Аристей также знает и упоминает. Наряду с различением и противопоставлением гипербореев и аримаспов, их иногда и путают. Так, по Ференику, гипербореи «поселились за Бореем, [попросив] землю у царя Аримаспа» (Ференик, Schol. Pind. Ol. III, 28). Возможно, примером такой путаницы является и рассказ Тимагена о том, «что тамошние (в стране гипербореев. — Д. М.) реки несут золотой песок, из которого царю уплачивается дань»: в контексте всего сообщаемого о гипербореях трудно представить у них подобного царя, а вот наличие такового у аримаспов — вполне ожидаемо.