Мария Тендрякова - Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности

Тут еще дело в том, что в Японии не было никакого папы. Школ буддийских было много, в каждой из них был свой патриарх, но ничего сравнимого с властью папы римского у этих патриархов не было. Поэтому буддийские священники напрямую подчинялись в отношении своих полицейских функций, с одной стороны, княжеским властям, с другой же стороны, сегунским прокурорам, которые сидели в центре каждого княжества. Так что японские буддийские священники в этой ситуации как бы срастались с властными структурами и вынуждены были выполнять функции религиозно-полицейского надзора и с подозрением относиться ко всяким формам девиантного поведения. Как и католические инквизиторы или даже как большевистские идеологи на уровне какого-нибудь комиссара или секретаря партячейки, когда большевистская вера стала государственной верой, они на всякий случай считали, что народ нужно держать в страхе божьем, что народ должен не только повиноваться властям, но и вербально и поведенчески всячески эту лояльность подчеркивать. Вся наша советская жизнь была иллюстрацией этого, и не только советская, и многие другие Поэтому всякое проявление вольности, всякое девиантное поведение решительно подлежало искоренению.

Аналогичные социально-экономические процессы в Западной Европе и в Японии, централизация власти, выстраивание закрытого государства с единой религией и идеологией, а также противоборствующие этому центробежные тенденции, местнические интересы, отклонения от религиозного канона, революционные трактовки учения Будды, крестьянские восстания, которые проходили под знаменами разного рода еретических движений, – порождают аналогичные явления, а именно жестокие расправы властей с любыми формами девиантности. Все это та самая питательная среда, которая порождает в разном масштабе гонения и террор. Так что и далекая от Европы Япония на сломе формаций в период бурных экономических потрясений устроила нечто, весьма напоминающее охоту на ведьм.

Религиозная нетерпимость, коллективные фобии и социальные мифы, психологические механизмы, толерантность и интолерантность – все это «кроны деревьев», там есть, безусловно, свои причинно-следственные отношения и закономерности, но causa affitionis – она всегда в корнях, в базисе, в сфере экономических интересов, которые, не прямо, конечно, но косвенно, многократно опосредованно влияют на умонастроения, заправляя войной и миром.

С.А. Арутюнов,

член-корреспондент РАН,

зав. Центром народов Кавказа

Института этнологии и антропологии РАН

Первое издание книги «Охота на ведьм: исторический опыт интолерантности» вышло в свет много лет назад. В 2018 году эта книжка была опубликована на немецком языке [11] Maria Tendryakova Jagd auf «Hexen»? Eine historische Erfahrung der Intoleranz. Bochum; Freiburg: Projekt Verlag, 2018. , пополнив собой ряды штудий, не столько о ведьмах, сколько о механизмах террора. Тема «охоты на ведьм» никак не отпускает, более того, перерастает свои исторические рамки, а ее знаки и фигуры пугающе проступают в событиях наших дней. Жизнь не перестает подкидывать материал, который подверстывается к написанному.

Обращение к материалам тех далеких репрессий, штудирование истории вооружает аналитическим «инструментарием», или, если прибегнуть к терминологии Г.В. Лейбница и В. Вундта, «апперцепцией», которая встраивает в акт восприятия окружающего мира и настоящего момента прошлый опыт. Только история и незабвение прошлого дают скромный шанс на предвидение. История помогает различить в череде повседневных событий общие тенденции грядущих (а иногда и грозящих) перемен.

Читая новостную ленту событий, из исследователя истории гонений я превращаюсь в современника и очевидца того, как в очередной раз в обществе формируется образ врага, как предлагаются новые претенденты на роль «ведьм», как происходит перевертыш от мирного сосуществования разных мнений, позиций и фракций к оголтелой ненависти. Череда разномасштабных и разномастных происшествий, случайных и нелепых, настораживающе напоминает атмосферу ведьмомании века эдак шестнадцатого.

Например, из ряда вон выходящий случай. В маленьком поселке под Ярославлем, где местные жители летом поглощены своими приусадебными участками, мирно выращивают овощи, фрукты и разводят кур, произошло убийство. Во время застолья два соседа-приятеля, оба военнослужащие, только один в отставке, а другой моряк, вернувшийся из дальнего плавания, заспорили на политические темы. Видимо, моряк позволил себе критику российской власти, и на почве политических разногласий возникла ссора. Ссора закончилась убийством. Казалось бы, это рядовое преступление на бытовой почве – по пьянке. Везде такое может случиться. Но есть в этом обыденном сюжете трагичная специфика, соответствующая строго определенному историческому моменту, проявляющая, в какое именно время мы живем. Горе-убийца сам звонит в полицию и честно рапортует, что им обезврежен американский шпион [12] «Как офицер запаса убил соседа, приняв его за американского шпиона» [Электронный ресурс] // Дождь: [телеканал]. URL: http://tvrain.ru/teleshow/reportazh/kak_ofitser_zapasa_ubil_soseda_prinjav_ego_za_amerikanskogo_shpiona-392460/ .