Гидеон Эйлат - Охота на ведьм

Громадный кулак в кольчужной рукавице обрушился на сосновые клепки. Из отверстия хлынул деготь, следом за ним на палубу драккара полетел и сам искалеченный бочонок. Та же судьба постигла еще нескольких. По черной блестящей луже разбежались радужные сполохи, а затем в нее окунулся горящий факел.

Только сейчас Конан понял, для чего предназначались эти бочонки, привезенные из самого Ванахейма. Понял и внутренне содрогнулся.

– Корабля у нас больше нет, – угрюмо и торжественно пробасил великан, исподлобья окидывая свирепым взором свое маленькое войско, которое выстроилось на берегу возле пылающей ладьи. Справа и слева от него, сомкнув узловатые пальцы на гладких рукоятях сверкающих боевых топоров, застыло около дюжины его верных родичей, похожих на замшелые утесы ванахеймских фьордов.

– А значит, – заключил Хорг, – ни один из вас, мои доблестные родичи и отважные воины из иных родов, племен и стран, в бою не решится показать врагу спину. Мы на острове, и путь к спасению лишь один – через победу.

Дружина зароптала, но никто не осмелился выкрикнуть упрек в лицо вожаку.

– Совсем свихнулся человек, – тихо проговорил Конан. – Он привел сюда всего сорок шесть рубак, и один Кром знает, сколько латников подстерегает нас на стенах этой цитадели. Мы все здесь и поляжем.

– Поляжем, если будет на то воля Имира, – процедил сквозь зубы гандер в залатанной кольчуге, надетой прямо на голое волосатое тело; под мышкой он держал рогатый шлем, – но если останемся в живых, я Хоргу не позавидую.

Угрюмый исполин, по-видимому, обладал феноменальным слухом. Он надолго задержал недружелюбный взгляд на Конане, а потом посмотрел на его соседа. И Конан заметил краем глаза, как гандер, носивший на теле следы многих жестоких битв, невольно поежился под этим взором.

– Скоро, северные волки, – надменно проговорил Хорг, – вам будет позволено утолить праведный гнев. Хоть на куски меня разорвите, ежели кто-нибудь из вас доживет до завтра. Или если я доживу. Но сегодня вы не посмеете ослушаться меня, вашего вождя. Потому что только я знаю врага, с которым нам придется иметь дело.

Снова – ропот. Лишь родичи Хорга молчали и настороженно зыркали исподлобья, готовые в любой момент своими телами и сталью заслонить вожака. Они были в сговоре с ним; они знали, на что шли.

– Я привел вас сюда обманом, – сказал Хорг дружине. – Вы до последнего мига верили, что вместе с объединенным флотом ванахеймских племен идете грабить богатые и слабо защищенные зингарские поселения. А вместо этого оказались на острове, перед мощной крепостью, где засел старинный и заклятый враг моего рода. Сегодня ночью я отослал кормчего спать и сам встал к рулю. И наш драккар не повернул вместе с остальными ладьями на восток, а пошел мимо Зингары к Барахским островам. И теперь под ногами у нас земля проклятого Эгьера. Считается, что остров принадлежит зингарской короне, но барон Эгьерский терпеть не может, когда ему об этом напоминают.

Близился рассвет, но и без лучей солнца на берегу было светло, как днем. Одна за другой лопались тали, канаты корчились, точно брошенные в огонь змеи. Клочья горящей парусины падали, крутясь, в море, иные долетали до Хорга и его маленького войска. Вот занялась пламенем большая ивовая корзина на топе мачты – укрытие лучника в бою – и развалилась в считанные мгновения.

– Все харчи сгорят, – посетовал гандер рядом с Конаном. – Иди теперь в драку не жравши…

– Там! – рявкнул вожак, простирая могучую длань в сторону темного зубчатого силуэта. – Там, волки, вы скоро наедитесь сырого мяса и напьетесь эгьерской крови. Либо шелудивые псы, которые прячутся за этими стенами, полакомятся нашей требухой. Они ненавидят мой род и в плен никого не возьмут. Полвека назад на этом острове погиб мой дед, а в позапрошлом году мой младший брат вернулся отсюда с гниющей раной на бедре и не протянул даже двух месяцев. И вот настал день мести! Я верю в победу, герои! Верьте и вы! Там, – снова рука поднялась в сторону крепости, – нас ждут люди, которые только с виду похожи на мужчин. Они давным-давно не казали носу из своей цитадели, они забыли, что такое честная драка. Эти псы настолько уверовали в свою безопасность, что от скуки вцепились друг другу в глотки. Барон Эгьерский, за неимением других развлечений, обзавелся привычкой жарить подданных на кострах. Его народ запуган, многие, чтобы сберечь свою шкуру, бежали с острова. Поглядим, захотят ли остальные ради него подставить черепа под наши топоры. За мной, кровожадные акулы северных морей! И да примут Серые Равнины павших, и да будет выжившим дарована победа! Он поднял огромный двуручный меч, ткнулся усами в испещренную рунами сталь и, гордо вскинув голову, широким шагом двинулся к крепости. Взвалив на плечи секиры, следом затопали его коренастые родичи. А за ними гурьбой побрели ватажники, бормоча ругательства и даже не помышляя о построении в боевые порядки.