Дмитрий Жуков - Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Обращение Клименко к периоду интернирования в Лихтенштейне вполне объяснимо. Внутри «Суворовского Союза» никогда не забывали, что пришлось пережить его членам, когда они, еще будучи военнослужащими вермахта, пришли в нейтральное государство, чтобы найти здесь убежище. Конечно, со временем негативные моменты, связанные с пребыванием в Лихтенштейне, из памяти «суворовцев» несколько стерлись. И статья Клименко была отчасти призвана показать не только светлые стороны пребывания в княжестве, но и темные. Одной из них, безусловно, была неустойчивая позиция правительства Лихтенштейна во главе с католическим священником Антоном Фроммельтом (1895–1975). Никто из бывших коллаборационистов не мог забыть, как советская комиссия пыталась заставить власти княжества выдать Смысловского и 59 его офицеров как военных преступников.

Вспоминает Клименко и три месяца своего ареста, когда он и еще 8 человек, бывших советских граждан — так называемая группа «упрямых» офицеров, подбивавшая остальных сопротивляться любым действиям, направленным на выдачу, — по требованию комиссии были изолированы от основной группы интернированных и содержались в тюрьме. Представители советской стороны неоднократно вели с ними беседы, больше напоминавшие допросы, и призывали вернуться на Родину. Сотрудникам НКВД удалось распропагандировать двух из девяти человек, но все остальные заключенные наотрез отказались возвращаться [932] Отметим, что не менее 200 интернированных изъявили желание вернуться в СССР (См.: Бирштейн В.Я. СМЕРШ, секретное оружие Сталина. М., 2018. С. 578), вопреки известной точке зрения, что таких было не так много. См.: Vogelsang H. v. Die Armee, die es nicht geben durfte. Russen in deutscher Uniforn und die ihre Rettung in Liechtenstein. Ulm — Kisslegg, 1995. S. 88. .

Тюремные камеры Клименко и его товарищи покинули за три дня до католического Рождества 1945 г.

Тема интернирования продолжается публикацией полковника К.Е. Истомина. Константин Евстафьевич родился в 1895 г. в семье действительного статского советника. В 1917 г. он окончил Пажеский корпус и начал службу подпоручиком в лейб-гвардии Волынском полку. Истомин воевал в рядах Добровольческой армии, дослужившись до капитана, в 1920 г. эвакуировался в Галлиполи. В 1920–30-х гг. он жил в Югославии. После начала войны Германии против СССР Истомин пошел на службу в Зондерштаб «Р». В 1945 г. он был назначен начальником штаба 1-й Русской национальной армии, позже возглавлял ее разведывательный отдел. После интернирования «армии» Смысловского в Лихтенштейне Истомин исполнял обязанности коменданта лагеря в Руггеле, где была размещена часть бывших разведчиков. В октябре 1946 г. он выехал из Лихтенштейна во Францию. Со временем Истомин возглавил генеральное европейское представительство «Суворовского союза». В 1975 г. он скончался в Париже.

Свой рассказ Истомин начинает с кратких воспоминаний о судьбе российской эмиграции в Польше и Франции, в чем видится желание автора показать всю сложность положения русских беженцев в Европе перед началом Второй мировой войны. В словах Истомина чувствуются разочарование и боль, вызванные поражением в войне. Эта позиция вполне понятна, так как автор был участником Гражданской войны в России, воевал в составе Лейб-гвардии Волынского и Сводно-гвардейского полков, и как многие белые офицеры верил, что когда-нибудь вновь появится шанс вступить в борьбу с большевизмом [933] Волков С.В. Офицеры российской гвардии: Опыт мартиролога. М., 2002. С. 213. . Истомин, однако, не питал ненависти к обычным советским гражданам. Это хорошо видно из его слов, где офицер положительно отзывается о «русских людях из Советского Союза», оказавшихся в рядах немецких вооруженных сил.

В своей статье Истомин сообщает несколько важных фактов. Например, он вспоминает о контактах «смысловцев» с представителями разведок Запада — американцами, британцами, французами и бельгийцами. Рассказывает он и о том, как власти Лихтенштейна пытались с помощью насильственных мер провести среди интернированных деление на две группы — «старых и новых эмигрантов», с целью выдачи последних комиссии из СССР. Это был один из самых напряженных моментов лета 1945 г. Истомин, по его собственным словам, сумел взять ситуацию в свои руки, приказал сопротивляться, если полиция попробует хватать солдат и офицеров.

Вместе с тем, автор не сообщил читателям некоторые детали, известные теперь из документов. Так, подчиненные Смысловского заранее приготовились к тому, что может произойти выдача. Чтобы избежать этого, в лагере для интернированных в Руггеле была подготовлена террористическая боевая группа, командовал которой сам Истомин [934] Notatka informacyina, dotyczaca organizacij «Zlota Korona», 29.IV.1947. № 133 // AIPN BU 01222/3114. S. 8; Жуков Д.А., Ковтун И.И. Б. Хольмстон-Смысловский, Особый штаб «Россия» и Национально-трудовой союз // Спецслужбы Третьего рейха. Неизвестные страницы. М., 2018. С. 147. . Согласно показаниям лейтенанта М. Рогачевского лихтенштейнской полиции, Смысловский и близкие к нему офицеры готовили покушение на Фроммельта (который поначалу собирался передать всех коллаборационистов французским войскам). В террористическую группу вошли четыре человека (Конопатов, Николаевский, Шевлягин и Рогачевский). Фроммельта предполагалось отравить цианистым калием или атаковать его автомобиль. Покушение, однако, не состоялось. Николаевский и Рогачевский отказались убивать пастора из-за опасения, что их действия приведут к немедленной высылке всех интернированных из княжества [935] LRA. Nr. 230/043. «Russ. Internierte», Aussage von Oblt. Rogatschewskyv. 27.6.1946. B. 13–14, 16–17. .