Василий Молодяков - Шарль Моррас и «Action française» против Германии - от кайзера до Гитлера

Исчезновение наций ставит под угрозу самые высокие и ценные экономические и духовные связи мира. Поэтому национализм не есть дело чувства: он рационально, математически необходим.

3. Французы – граждане государства, преданного своими правителями и раздираемого прискорбными разногласиями, – должны решать все существующие вопросы и разделяющие их проблемы с точки зрения нации.

Естественные объединения французов должны создаваться вокруг общего национального стержня.

C учетом политических, религиозных и экономических различий они должны классифицироваться исходя из твердости и глубины их веры во Францию.

4. Долг французов, верных этим принципам, сегодня состоит в том, чтобы излагать их как можно более открыто и часто дабы привлечь заблуждающихся или не просвещенных пока соотечественников» (ASF, 256–257).

Сорок пять лет спустя, на суде, Моррас особо отметил, что движение «Action française» «стремилось противостоять германскому влиянию в искусстве, литературе, историографии и философии» (МРС, 74).

Лига французской родины оставалась республиканской и оказала «Action française» «некоторое сопротивление, впрочем только пассивное» (МЕМ, 5). Манифест Пюжо объявил монархию и диктатуру несовременными и непрактичными, поэтому в новом движении Моррас поначалу был в меньшинстве. Когда именно он окончательно стал монархистом, сторонником «традиционной, наследственной, антипарламентской и децентрализованной» монархии? 15 октября 1897 г. на страницах «Gazette de France» он провозгласил, что «французский патриотизм требует постоянного выражения, каковым может быть только король, точнее, преемство королей по наследству». 23 ноября в статье «Чему служит монарх?» Моррас заявил, что вывести Францию из кризиса может только смена политического строя, поскольку при парламентской республике невозможны никакие глубокие преобразования [27] Монархическая система Морраса требует отдельного детального рассмотрения. Хороший ее анализ дал П. Бутан (РВМ, 171–214). . «Дело Дрейфуса» укрепило его уверенность в «неспособности демократического республиканского режима защитить от своих же собственных сил государственные тайны, вердикты суда и важнейшие службы армии» (МЕМ, 1).

Шарль Моррас. Под знаком Флоры. Воспоминания о политической жизни. Дело Дрейфуса. Создание ”Action française”. 1898–1900. Обложка и авантитул с инскриптом: «Господину Ф. Колонго очень сердечный привет старой дружбы от автора. Ш. М.»

В тогдашних монархических кругах Франции соперничали орлеанисты, легитимисты и бонапартисты, отстаивавшие права на престол потомков соответственно Луи-Филиппа, Карла Х и Наполеона III. Представители первых двух получили большинство депутатских мандатов на выборах 1871 г. – первых после падения Второй империи и окончания Франко-прусской войны, – но, как констатировал Моррас, «результаты ничего не дали, поскольку элите не хватало руководящих идей и твердой воли для восстановления монархии» (МЕМ, 138). С каждыми последующими выборами монархисты теряли голоса и к концу XIX в. превратились если не в маргиналов, то в небольшую оппозиционную фракцию без реальных рычагов влияния на власть.

Тем не менее республиканские власти обезопасили себя и выслали всех членов бывших королевских домов за границу с запретом возвращаться во Францию. В 1886 г. страну вынужденно покинули все члены Орлеанского дома, включая семнадцатилетнего принца Филиппа. После смерти отца в 1894 г. он стал главой дома под именем герцога Филиппа Орлеанского – Филиппа VIII для верных. Молодой герцог, которого Моррас считал самой перспективной фигурой для объединения монархистов, занял антидрейфусарскую позицию: «На армию нападают и хотят уничтожить, Францию хотят погубить. Я – естественный защитник армии и родины» (CRS, 144).

В августе 1899 г. Моррас написал программный текст «Диктатор и король»: новому режиму придется «быть карающим в первых актах диктатуры, чтобы иметь возможность стать созидательным в последующих» (МЕМ, 448), когда порядок будет восстановлен, а гражданский мир установлен. Диктатура необходима на первом этапе монархии, но без монархии – бессмысленна и вредна. Позднее в письме к герцогу Орлеанскому Моррас утверждал, что именно тот вдохновил его на подобный «бонапартизм»: «Я уже был монархистом, но без страсти, без большой надежды. Властное звучание королевских слов внезапно открыло мне, что необходимость диктатуры для страны понята единственным человеком, который может ее осуществить» (NAF, 171).