Иван Черных - Тайфун

Но и второй заход ничего не дал. Правда, у одной сакли удалось увидеть человека. Значит, аул не безлюден.

Пошли на третий заход. И вдруг впереди вспыхнул огонек и понесся навстречу истребителю Дмитрюкова. Ракета!

Ее заметил и полковник. Но так был ошеломлен внезапным пуском, что вместо того, чтобы дать противоракетный залп, стал круто валить самолет вправо, в сторону Родионова, давая тем самым возможность противнику одной ракетой поразить оба истребителя.

Родионов нажал на гашетку пуска тепловых снарядов.

Все произошло в доли секунды. Но именно этой доли хватило, чтобы тепловой снаряд, рванувшийся вперед, увлек за собой луч самонаводящейся смертоносной ракеты. Впереди внизу полыхнул взрыв...

Вертолет с выгружающимися добровольцами они нечаянно обнаружили в соседнем ауле...

Когда приземлились на своем аэродроме, Дмитрюков ещё бледный и взволнованный, благодарно пожал руку Родионову.

- Вот гады! Где они прятались?.. А ты молодцом...

Он не извинился за свою растерянность, за ошибку, не сказал, что именно ведомый спас обоим жизнь. Да Родионову и не нужны были его извинения. Главное, чтобы понял, что к боевым действиям подготовлен плохо...

Но то было четыре года назад. И за эти годы многое изменилось. Не только положение в стране, изменилась и психология людей - даже военные, летчики, отличавшиеся ранее выдержкой, честностью, принципиальностью, стали раздражительными, неуверенными в себе, а иные и меркантильными, заботящимися лишь о личном благе. Не миновала сия эпидемия и генерала...

Как он встретит Родионова, что скажет? Что объяснение будет трудным, командир эскадрильи не сомневался...

"Жигули" мчались по безлюдной асфальтированной дороге меж сопок, изредка обгоняя грузовики и ещё реже встречая частников - безденежье и дороговизна бензина поставила и машины на прикол. Только новые русские да большие начальники нынче позволяют себе раскатывать на иномарках по дорогам России, не испытывая никакой нужды.

- Где ты достаешь бензин? - прервал затянувшееся молчание Родионов. Кононов, чувствуя, что командир сосредоточенно обдумывает предстоящий разговор с генералом, не мешал ему; молча и аккуратно вел машину. Вопрос командира оживил его. Он глянул на подполковника с лукавой веселинкой в глазах, ответил насмешливо:

- На рыбу красную, на икру меняю, Владимир Васильевич.

- А где рыбу, икру достаешь?

- Это уже другой вопрос. - Помолчал. - Если летчик не летает, чем ему заняться? Одни в карты играют, другие, как медведи, лежа на боку лапу сосут; третьи ищут, где подработать. Вот и я всю осень прошлого года с нанайцами на путине провел. Кое-что подзаработал. Да и папаша, слава Богу, подбрасывает иногда. Он по коммерческой части промышляет. Так вот и живем. Иначе не знаю, как выкручивался бы. - Снова помолчал. - А правду говорят, что Соболевский сам... преднамеренно в море нырнул?

- А ты как думаешь? - глянул ему в глаза Родионов. Вопрос не удивил сплетни давно гуляют по гарнизону. Как относятся к ним его подчиненные, которые ещё вчера верили, и он знал наверняка - уважали его. А теперь? Добрая молва, говорят, под спудом лежит, а плохая - впереди бежит. Ее не обойдешь, не объедешь. И не всякий устоит перед ней...

- Я думаю, чушь собачья, - сказал со злостью Кононов. - И все это бабы, сволочное отродье. Завидовали Олегу и Веронике вот и сочиняют всякие небылицы.

- А что ты слышал о найденном трупе?

- Так то вообще бред сумасшедшего. Меня вызывал следователь, и он, по-моему, не считает, что это ваша жена... Ее ещё не удалось разыскать?

- Пока, к сожалению, нет. Похоже, она в Японию укатила.

- Вот бабы! - воскликнул Кононов. - Еще сто лет не женюсь. Только трахать их буду. Трахать!

- Считаешь, накажешь их этим? - усмехнулся Родионов. - А слышал анекдот про злую жену, от которой хотел избавиться муж?

- Нет. Расскажите.

- Так вот, была у одного мужчины жена-язва. Житья ему не давала, придиралась по пустякам, устраивала скандалы по всякому поводу и без повода. Соседи жалели его. Один друг посоветовал: "Да затрахай ты её до смерти. Купи пантокрин, выпей капель тридцать и паши всю ночь". Послушал мужчина друга, сделал, как тот советовал. Под утро взмолилась жена: "Хватит, не могу больше я". А мужчина не слезает. Сам уже весь мокрый, еле держится, но продолжает свое дело. Чувствует, обмякла жена, перестала шевелиться. Обрадовался - конец мученьям. Свалился с жены и уснул мертвецким сном. Просыпается, чувствует аромат жареного и пареного. Глянул на стол, а он ломится от яств и бутылка коньяка стоит. Жена веселая, радостная вокруг хлопочет. Муж удивился: "У нас что, праздник?" "Какой праздник, - смеется жена. - Ты ко мне по-человечески, и я к тебе со всей душой".