Иван Черных - Тайфун

С капитаном Врабием Владимир Васильевич встретился в коридоре штаба, и вопреки предчувствию, следователь поздоровался с ним тепло. А когда услышал о гире, даже обрадовался.

- Это уже кое-что! - многозначно поднял вверх палец. - Говорите, Софья Борисовна принесла? Удивительно. Удивительно...

Родионов догадывался, что удивляет следователя: как это такая практичная женщина, носом чувствующая сложившуюся в эскадрилье ситуацию, особенно атмосферу вокруг Родионова, дала промашку. Видимо, желание быстрее вытравить из памяти прежние отношения затмили рассудок, и она не оценила, какую роль играет в судьбе конкурента мужа злополучная гиря.

- Вы сейчас очень заняты? - спросил следователь.

- Да нет. Какие теперь дела...

- Вот и хорошо. Не будем откладывать в долгий ящик, глянем, если вы не возражаете, на вашу спасительницу.

Они вернулись на квартиру Родионова, и следователь крутил гирю так и этак, осматривая мельчайшие крапинки. Даже понюхал.

- А, знаете, - сказал с улыбкой, она до сих пор пахнет квашеной капустой.

Потом Врабий, попросив подполковника подождать его, позвонил в квартиру Филатова. О чем он разговаривал с Софьей Борисовной, Родионов мог только догадываться. Вернулся следователь минут через пятнадцать, ещё более повеселевший, с ироничной усмешкой на губах.

- Занятная, занятная бабенка, - так охарактеризовал он свои впечатления.

Веселое настроение следователя разогнало тучи в душе Родионова. Он воспрянул духом, поверив, что гроза минует его. Однако едва переступил порог штаба, как дежурный сообщил ему, что его вызывает командующий воздушной армией. Хорошего от этого вызова похоже ожидать не стоило.

Родионов позвонил в гараж, где его по утрам поджидал личный шофер. Но начальник гаража сказал, что машину забрал майор Филатов.

"Не спросив моего разрешения? - удивился командир эскадрильи. - Это уже что-то новенькое. Такого самовольства ранее заместитель никогда себе не позволял. Может, за мной послал, а шофер куда-то заехал на минутку?"

Позвонил Филатову. Тот четко ответил:

- Майор Филатов слушает.

- Виктор Гаврилович, ты куда мою машину спровадил? - полушутя полусерьезно спросил Родионов.

- Извини, Владимир Васильевич, полковнику Вихлянцеву надо было срочно в штаб армии. А других, сами знаете... одни в ремонте, другие в разъезде.

- Ты хотя бы предупредил.

Майор стал оправдываться, как наивный мальчик.

- Я думал - тебе не потребуется.

"Да и какой ты теперь командир, когда над тобой висят такие обвинения, - мысленно дополнил оправдание майора Родионов. - Рано списал меня со счетов и поставил себя на место командира отдельной эскадрильи... А может, и не рано"...

Ехать в штаб все равно надо было. Глянул на часы. До рейсового автобуса более трех часов. А в гараже и грузовых, пригодных к выезду, не осталось. Придется просить старшего лейтенанта Кононова - у него собственные "Жигули". Не укатил ли он на рыбалку? Полетов нет, работа комиссии по расследованию летного происшествия нарушила не только служебный план, но и распорядок дня. Летчики, авиаспециалисты и солдаты болтаются без дела, занимаются кто чем хочет.

Позвонил в гостиницу. К счастью, Кононов оказался на месте и с радостью вызвался свозить командира в город.

- Заодно, если не возражаете, на обратном пути заскочим к одному моему знакомому, - трогая машину, сказал старший лейтенант. - Вчера приехал ко мне со своей подругой в гости. Собирался ночевать. Выпили честь по чести, поболтали о житье-бытье. И то ли я сболтнул лишнего, то ли чем-то обидел его, но пока ходил к следователю, они укатили. Нехорошо получилось.

"Мне бы твои печали", - мысленно усмехнулся Родионов. Его серьезно беспокоило другое: как встретит командующий и какой вывод сделает после доклада Вихлянцева. А что председатель комиссии сделал вывод не в его пользу, он не сомневался.

Генерала Дмитрюкова Владимир Васильевич хорошо распознал ещё в Чечне, когда тот командовал полком. Властный с подчиненными и заискивающий перед начальством он умело лавировал между служебными рифами, стараясь быть на виду, выставляя напоказ свои успехи и находя убедительные оправдания неудачам. Да, Сергей Сергеевич был умен, хитер и ловок; легко ориентировался в любой обстановке и улавливал настроение начальства. У него в Чечне было столько же боевых вылетов как и у лучших, наиболее активных летчиков. Но какие это были вылеты! То что на его самолете не было ни одной царапины от снарядов, говорило само за себя. Он вылетал туда, где, по существу, не было никакого противовоздушного прикрытия, где по разведданным сосредотачивались боевики, чтобы влиться в основные отряды. И больше одного захода на цель никогда не делал: выпустил ракеты или сбросил бомбы и - на свой аэродром. И от подчиненных требовал того же, демонстративно подчеркивая, что дорожит их жизнью. Так поначалу многие и считали, пока не произошел случай с летчиками Мишаевым и Вавиловым. Все ждали сурового наказания провинившегося. Однако комполка поступил иначе - перевел Мишаева в другую часть, даже не объявив ему выговора. И как выяснилось позже, перевели с повышением. В изрядном подпитии Дмитрюков как-то пояснил свое решение: