Артем Драбкин - Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.

— Всех тяжело было ждать. Пришлют к нам в полк молодежь, уже через день кто-то из них погиб… Молодежь только из школы, еще не облетались. Был у нас один летчик, знаю, что его звали Мишей, а фамилию и не знала. Он говорит: «Ты мне только скажи, что после войны за меня замуж выйдешь, только пообещай, что выйдешь». Погиб… А вот Борис Степанович без моего ведома пошел к командиру полка…

— Вроде вы были не против?

— У нас были дружеские отношения, но близости, конечно, не было. Я ему просто отдавала предпочтение. Мне было его жалко. Он так переживал. Я всем ребятам говорила, что они мне как братья. И тут вдруг Шурочка Полева говорит, что вот Боря так переживает, сказала бы ты ему, что вы будете друзьями. Это было в Польше. Мы там организовали танцы. Смотрю, инженер полка подошел, потом начальник штаба, сели рядом. Говорят: «Рая, о чем ты думаешь?! За Бориса замуж выходить! Да он же горячий, его же собьют. Что это ты придумала?!» Я ничего не знаю, а они уже слышали о приказе. Я отвечаю: «Какой есть, что будет, то будет». Никто из нас не знает, что его ждет. Вдруг появляется он. Говорит: «Я рапорт написал». Я говорю: «Ты что?!» — «Вы живете в землянке, девчонки все время тебя ждут, чтобы что-то сделать, печь без тебя растопить не могут. У них работы поменьше, а ты день и ночь на аэродроме. Мне тебя жаль. Давай поженимся, и все». Помню, он мне унты как-то притащил, потому что знал, что я мерзну. Куда мне было деться? Никуда не денешься, раз он уже написал рапорт. Командир полка одобрил. Тут у меня действительно переживаний прибавилось: то за всех переживала, а теперь за всех, да за него еще больше. Он горячий в бою, очень сильный летчик был. У него больше сбитых самолетов, чем записано, но для него главное было, что он сбил, что дело сделал. А запишут — не запишут, — это его не волновало. И везде он такой. Но, славу богу, выжил. И вот уже в марте было 61 год с тех пор, как мы поженились. Командир полка распорядился, чтобы нам дали жилье. На Украине в домах когда-то были умывальные комнатки. Вот такую отдельную комнатку нам и выделили. Там стоял широкий шкаф, мы его перевернули и на нем спали. Приходилось приспосабливаться. Но все равно было хорошо. Меня и наши командиры уважали. Расписались мы в Белоруссии. Когда война закончилась, Бориса командир полка в отпуск отпустил. Мы приехали в Полоцк, когда я уже демобилизовалась. Там и расписались 22 августа 1945 года.

Инструктаж технического состава. Раиса Михайлова вторая слева

Технический состав 66-го ИАП измеряет девиацию компаса самолета. Раиса Михайлова крайняя слева

Я родился в городе Ревде Свердловской области. Еще в детстве я начал заниматься в кружке «Юный авиастроитель». Сначала сам учился, а с 7-го класса уже и других учил, то есть, можно сказать, был на руководящей должности. Получалось у меня неплохо. Я построил фюзеляжный самолетик с размахом крыльев примерно 1,2 метра, с резиновым мотором. На соревнованиях по Свердловской области он пролетел 418 метров, и я занял второе место.

Когда руководителя авиамодельного кружка детской технической станции при Доме пионеров забрали в армию, меня и моего товарища, что на соревнованиях занял первое место, назначили его руководителями. Мы разделили между собой оклад, часы занятий и приступили к работе. Помимо всего прочего, нам приходилось обслуживать демонстрации 1 Мая и 7 Ноября. Когда погода была штилевая, мы запускали воздушные шары диаметром 3—4 метра из папиросной бумаги. В то время их называли монгольфьерами. К шарам прикреплялись специальные плакатики: «Да здравствует 7 Ноября!», «За ваши трудовые успехи!».

Подготовить шар к полету было не особо трудно. Ведро с выбитым дном ставилось на костер. Получалась такая своеобразная труба, теплый воздух из которой заполнял воздушный шар. Конечно, перед запуском приходилось делать расчеты, чтобы шар прошел как раз над демонстрантами. Но зато все с восторгом смотрели, как у нас получалось.

Так мы и проработали 6—8 месяцев, а зимой с 1940 на 1941 год я ушел учиться в аэроклуб. Если раньше в аэроклубах занимались без отрыва от производства, то есть работали или учились, а потом шли в аэроклуб, который заканчивали в пределах полутора или двух лет, то я попал в спецнабор. Нас отправили в Арамиль под Свердловском, где поселили в общежитии, нам выдали зимнее обмундирование. Впрочем, от морозов оно спасало далеко не всегда, ведь летать приходилось и при тридцати градусах мороза.