Гвидо Препарата -

В 1904 году британским дипломатам удается привлечь на свою сторону Францию — стороны заключают договор, извест­ный под названием «сердечного согласия», Entente Cordiale: над Марокко был поднят триколор, а над Египтом — Юнион-Джек (23) (британский флаг.— Примеч. ред.).

В марте Гельмут фон Мольтке, главнокомандующий герман­ской армии, которого позже обвинили в проигрыше войны, предрешенном после неудачи на Марне в сентябре 1914 года (о чем будет подробно сказано ниже), опасавшийся надвигав­шейся бури, заметил: «Никто не имеет ни малейшего поня­тия, какие грозовые тучи сгущаются над нашей головой; вмес­то того чтобы со всей возможной серьезностью готовиться к трудным временам, нация занимается тем, что рвет себя на куски» (24).

В июле 1904 года, после четырех девочек, у августейшей че­ты Романовых — Николая и Александры, — родился мальчик, цесаревич Алексей. Врачи обратили внимание на затянувшееся кровотечение из перерезанной пуповины, но вскоре кровь остановилась, и о мрачных подозрениях на время забыли. Год спустя у Алексея случился первый приступ болезни, которая, к ужасу отца и матери, оказалась гемофилией. Так как при этой болезни кровь теряет способность свертываться, малейший по­рез может стать угрозой для жизни (25). Медицина того време­ни была бессильна перед гемофилией.

За шесть месяцев до первого кровотечения у цесаревича, в январе 1905 года, Россия стала свидетельницей первого и един­ственного в ее истории спонтанного народного возмущения: этим восстанием руководили не самозваные «непримиримые атеисты», подобные Троцкому, которые вскоре присоединились к бурлящему потоку (26), а священник, поп Гапон. Процессия из тысяч людей, протестовавших против нехватки продовольст­вия, низкой заработной платы и тирании, возглавляемая свя­щенником, двинулась на площадь Зимнего дворца, где была рас­стреляна и рассеяна казаками и полицией: тот день вошел в историю как Кровавое воскресенье. За расстрелом последова­ли массовые забастовки, напряженность нарастала. Царь пошел на уступки: Санкт-Петербургский совет возник спонтанно, как институциональное учреждение местного самоуправления, на­ряду с неохотно созданным по указу царя совещательным орга­ном — Думой.

В течение этого года, в период противоречивого перемирия и иллюзорных реформ, многие будущие революционные вожди примкнули к только что образованному Совету, но их агитация была беспощадно подавлена: царь не собирался идти на дейст­вительные реформы и блефовал; многие возмутители импер­ского спокойствия были арестованы и отправлены в Сибирь, откуда они постепенно, один за другим, сумели бежать. Россия находилась в состоянии внутреннего потрясения. Во внешней политике страна также пережила катастрофу. Через несколько месяцев после начала народного бунта Россия была разбита в Корее и Маньчжурии японцами в отдаленном колониальном споре. Поражение было неслыханным.

В самый разгар российской смуты Вильгельм наконец пред­принимает первую попытку организовать евразийское сближе­ние; в июле 1905 года он приглашает царя в Бьёркё в Финском заливе и успешно склоняет Николая к подписанию договора, со­гласно которому (1) две державы обязываются помогать друг другу в случае войны и (2) Россия обязывается сообщить Фран­ции о своем решении, с тем чтобы впоследствии вовлечь в союз и ее (27).

Но поскольку Германия так до самого конца и не поняла, что Великобритания готовит беспримерную осаду, — эта поли­тическая близорукость привела к краху Германии, — постольку союз с Россией был уже невозможен. Вероятно, в 1905 году бы­ло уже поздно. Действительно, в тот момент, когда Германия могла привязать к себе Россию, приняв ее ценные бумаги (то есть осуществив широкие заимствования), — а такая возмож­ность возникла в 1887 году, — она отказалась это сделать, уязв­ленная экономическим антагонизмом России. Немедленно оживившиеся финансовые интересы Франции и в меньшей степени Британии привели к тому, что именно эти страны да­ли России необходимые ссуды и, таким образом, решительно связали дальнейшую судьбу Российской империи со своей им­перской политикой.

Бисмарк просто играл с Россией: он не привязал ее к Герма­нии, хотя был, по логике вещей, обязан это сделать. Евразий­ское объятие могло стать реальностью только в том случае, ес­ли бы Германия примирила австрийские и российские амбиции в Mitteleuropa (Центральной Европе), с Францией или без нее. Такова была главная геополитическая миссия центральных дер­жав, противовес надвигавшейся осаде со стороны морских дер­жав; в исполнении этой миссии все германские канцлеры, начи­ная с Бисмарка и кончая БетманТольвегом, потерпели полное фиаско. Так были посеяны семена прошлого и настоящего рас­пада Европы.