Пантелеймон Кулиш - История воссоединения Руси. Том 3 [вычитано, современная орфография]

«Umb die Zeit, als Rastenberg eingenommen worden, sind wieder in 1500 Cossaggen, welehe allenthaben, auss Polen kommen, die haben abermals durch Mähren ins Unter-Oesterreich durchbrechen wollen. Aber die Schlesische und Mährische Ritterschaft haben sie an einem Wasser, darüber sie setzen wollen,' ereylet, über acht hundert erlegt, und stattliche Beuthen bey ihnen gefunden: Die übrigen haben sich in die Wälde zerstrewet, darvon auch von der Bawren viel erschlagen worden: Theils sind den Schesiera im Zurftckziehen wieder in die Hände geratben, die ihrer über fünftzig an die Bäum gehencket: Der Rest, so etwan von 300 gewesen, ist mit genawer Noth über Berg und Thal nacher Vien entkommen.

«Bald hernach ist wieder ein Hauffen, etwan von 1.300 im Oppeli-schen Re fier mit Flossholz über die Oder kommen, die siend aber auch von dem Schlesischen Obristen Leutenant Henneberger, drey Meilen hinder Jägerndorff überfallen, und theils erschlagen, theils an die Galgen und Bäume anffgehencket worden.

«Und ob wol viel Cosaggen in kurzen Zeit auifgerieben worden, hat man doch, sonderlich in Schlesien jhnen nicht gnugsam wehren können, dann sie bald hie, bald da eingefallen, viel Dörfer und Hoff geplündert, sonderlich hat eine Compagnie in tausend starek gegen Namschla übel gehauset Impressa aut Brieg vorgenommen, weil aber die Brücke zu Schwanenwitz abgeworfen gewesen, und sie nicht über das Wasser, kommen können, haben sie unverrichter Sachen abweichen müssen. Auff dem Land ist dadurch allenthalben grosse Furcht entstanden, und haben die Inwohner jhre besten Sachen an sichere Orth, und sonderlich nacher Bresslaw geschaffet.

«In Oesterreich haben anch dieser Zeit die Wallonen den Inwohnnern viel Trangsal angetham ,doch'"haben die Cosaggen es viel ärger gemacht und weder der Ewangelischen noch der Catholischen verschonet: Wie sie dann zu Anfang dess Mayens den Marktflecken Stockeraw, an der Donaw gelegen, welches nicht allein in Keiserlich Cammergut, sondern auch darinner lauter Catholihe Bürger gewöhnet, die allezeit jhrejn-Landes-Fürsten getrew verblieben überfallen, geplündert und in Brand gesteckt, und weil niemand loschen dörffen, hat solcher Brand zween Tag und Nacht gewähret. Nachmalen haben sie etliche andere Dörfler jenseith der Donaw ganz in die Aschen gelegt, der Stätte und Schösser so sie eingenommen haben sie zwar mit Brand verschonet, aber sonsten übel genug darinn gehauset».

Следует прошение жителей к императору Фердинанду II, в котором они жалуются на свои бедствия от воинственной сволочи. Die undisciplinirte Soldaten (писали они), sonderlich die Cossaggen, dergleichen unerhörte Thaten zu verüben kein Entsetzen gehabt, noch einig Schew getragen — Knaben und Weibs-Personen schröcklicher Schändung hinweg getühret, die Leut, Jung und Alt, Weib und Mann auff allerley grausame Weiss gemartert, ihnen das Fleisch mit Zangen vom. Leib gerissen, in die Einbacke Schinbein und Kniescheibe geborht, sie an Hälsen, Händen und Füssen, ja gar an heimlichen Gliedern auffge-henckt, Frauen und Jungfrauen, ja gar unzeitige Kinder biss auf den Todt geschändt, schwängern Weibern Feuer so lang auffgelegt, biss man die Frucht im Leib sehen können, und Mutter und Kind todt gehlieben, Alte und Junge, hohes und niders Stands, geist und weltliche Personen, ohne Unterschied vorgewältigt, und viel tausend Unschuldige erschröck-lich ermordt, theils in ihren Schössern jämmerlich umgebracht, .theils mit ihren Adelichen Frauen und Kindern biss auff das Hembd aussgezo-gen, die Leut so in die Awen geflohen, nicht sicher seyn lassen, sondern zu ihnen hinüber gefahren, und sie ganz erbärmlicher Weiss niedergehaut».

См. т. I стр. 247.

Археогр. Сб. II, 39.

Киевские Еп. Вед. 1873, № 17.

В отмщение за это, православники низшего порядка сочинили пародию под заглавием: «Тропарь и кондак, догмат и припев, единогласник слепого и преполовленного осла нашего Мегметия Смердицкого, новопресмердевшегося ребелизантскою вонией». Пародия эта напечатана недавно в Киевских Еп. Вед. (1875, № 17). Привожу для образца «вторую песнь», имеющую эпиграфом слова: «Не вам (католикам), не нам (православным); возьми его... (Сатано) себе...»

«Егда православныи Архиереи на умовении благочнстия просвешахуся, тогда Мегметие злочестивый тщеславием помрачеся, и тебе кафолическую церковь лукавым церквам уподобляет; виждь имением любителя, иже сих ради неистовство стяжавше и отчаянию вдавшеся; бежи несытыя душе, иже матере своей восточной церкви таковая вменившая, о всеблагий Господь, слава тебе!»

См. том I, стр. 315.

В рукописном сочинении Захарии Копыстенского эта мысль выражена конкретно (части II разд. 12, арт. 3): «Овыи в академиях лютеранских и кальвинскнх, которых снать неровно болш, неж римских, маистрове, философове, докторове всех факультах (sic), мужи суть, признати то мусат и отступникове, оученыи, а еднак то их веры намней не вспомогает, и овшем так многий будучии а так высоцеоучоныи слынучи от них и от нас слышать еретиками быти. Не йдет теды затым, иж латинникове мудростью многою обеитуют, абы и веру правую мети мели». (Рукоп. Румянц. Муз. лит. У. № 425.)

Ещё выразительнее отрицало приходившую к нам с Запада науку киевское церковное братство в послании к царю Михаилу Фёдоровичу от 17 января 1626 года: «Не отпадающе отчаянием милости Божия, и чающе избавления от сицевыя неволи, Божеством церковным съединившеся, мужественне, Богу помогаю(щу), непоколебиме держатися, училище отрочатам православным милостию Божией языка Славеноросского, Еллиногреческого и прочиих даскалов великим иждивением устроихом. Да не от чуждого Источника пиюще смертоносна яда Западные схисмы упившеся и к омрачёно-тёмным римляном уклонятся». (Гл. Архив Ин. Дел, малор. грамоты. № 16.)

С голоса обвинителей православного духовенства, мы повторяем при всяком случае небывалый факт солидарности церкви с казаками. В 1630 году польское войско, подозревая, что казацкая война затеяна и поддерживается монахами, хотело взять приступом Печерский монастырь. Между тем Пётр Могила укрыл в церкви от казаков нескольких знатных шляхтичей. Он послал их к Бутлеру, Жолтовскому и другим начальникам польского войска с уверениями, что сам он Могила беспрестанно подвергается со стороны казачества всякого рода обидам. Кальнофойский в Тератургиме выразил это следующими словами: «...y gdy przełożyli coby za angariae sam (Могила) a prawie codzieû ciężką, biadç od lichych tych ludzi ci erpiał, iakidishonor z nabożną w Chrystusie bracią swą, iakie sługobelgi,iak wiele szkodw dobrach Cerkiewnych poczynionych ponosił, nakoniec iakby eszcze z wiefizora pozuciekali (т. e. что казаки, узнав о вступлении польского войска в Киев, ушли из монастыря, в которого слободке засели было насильственно), sprawili to, iż у J. М. Оуса Archimandrytę naszego z niepotrzebney suspiciey v woyska I. K. M. elibęrowali, ywszelaką securitatem mieyscu świętemu ziednali». (Стр. 319)