Юрий Мухин - Опасная тайна

По поводу обвинения. Мне не пришло в голо­ву обеспечить проведение обычной экзекуции более многочисленной командой, так как место экзекуции было скрыто от посторонних взоров, а заключенные не были способны к бегству ввиду их физических не­достатков».

А ротенфюрер СС Ф.Гессельбах показал следую­щее:

«Вчера вечером унтершарфюрер СС Пааль сообщил мне, что сегодня я должен принять участие в расстреле военнопленных. Позже я получил также соответствую­щее задание об этом от гауптшарфюрера СС Венцеля в присутствии штурмшарфюрера СС Кноппа. Сегодня в 8 часов утра мы, гауптшарфюрер СС Бергер, унтер­шарфюрер СС Пааль, унтершарфюрер СС Фольбрехт и я, приехали на взятой на кожевенном заводе машине с шофером, который был украинцем, на участок, нахо­дившийся примерно в одном-полутора километрах за лагерем, с восемью заключенными нашей тюрьмы, что­бы выкопать могилу...

...Первая группа состояла, по распоряжению Пааля, почти исключительно из безногих.

После того, как я расстрелял первых трех заклю­ченных, вдруг услышал наверху крик. Так как четвер­тый заключенный был как раз на очереди, я быстрень­ко прихлопнул его и, взглянув затем наверх, увидел, что у машины происходит страшная суматоха. Я до того уже слышал выстрелы, а тут увидел, как плен­ные разбегались в разные стороны. Я не могу дать подробных данных о происшедшем, так как находил­ся на расстоянии 40 —50 метров. Я только могу ска­зать, что я увидел моих двух товарищей, лежащих на земле, и что двое пленных стреляли в меня и шофе­ра из добытого ими оружия. Поняв, в чем дело, я вы­пустил оставшийся у меня в магазине четвертый па­трон по заключенным, обстреливавшим нас, вставил новую обойму и вдруг заметил, что пуля ударила со­всем рядом со мной. У меня появилось такое ощуще­ние, будто бы в меня попали, но потом я понял, что ошибся. Теперь я объясняю это нервным шоком. Во всяком случае, я расстреливал патроны второго мага­зина по беглецам, хотя не могу точно сказать, попал ли я в кого-нибудь из них».

Чин СД, проводивший следствие по этому делу, кон­статировал:

«Таким образом, из двадцати восьми заключен­ных четыре были застрелены в могиле, два — при по­беге, остальные двадцать два бежали.

Немедленно принятые ротенфюрером СС Гессельбахом меры для поимки беглецов при помощи коман­ды находившегося вблизи стационарного лагеря были целесообразны, но безрезультатны».

А евреи моего города, с целыми руками, с целыми но­гами, до противотанкового рва — до места расстрела — шли около пяти километров вдоль знакомых им дворов, подворотен, скрытых проходов и разных потайных мест Днепропетровска и не то что не нападали на своих мало­численных убийц, а даже не пытались удрать. Почему??

Возможно, возникнет версия, что евреи люди интел­лигентные и не могут никого обидеть, даже своих убийц. Что же, не будем вспоминать про интеллигентный Изра­иль, а вспомним евреев той эпохи. Дадим слово В.Н.Карзину, который раненым попал в плен и на пути в Маутхаузен в декабре 1943 года временно побывал и в Освен­циме.

«Однако, может, стоит привести факт, как с нами, бывшими до этого советскими военнопленными, мно­гие из которых были инвалидами или ранеными, в первый день после прибытия и после санитарной об­работки обошлись в карантинном бараке, куда нас по­местили. Вечером, после «ужина» (один небольшой половник эрзац-кофе), многие наши товарищи собра­лись в группы и обменивались первыми впечатления­ми о лагере. Вдруг в бараке раскрылись ворота (с обо­их торцов его имелись ворота) и в барак ворвалась группа крепких парней, предводительствуемая эсэсов­цем. Они были возбуждены, скорее даже разъярены, эсэсовец с пистолетом, парни с палками, и началось массовое избиение. Из толпы избиваемых поймали несколько человек и увели. Потом нам стало известно, что их привели в другой барак и там за связанные за спиной руки подвесили к стропилам. Но что нас всех потом поразило, так это то, что все, кто избивал нас палками, были «капо» — исполнители распоряжения администрации лагеря, обеспечивающие режим со­держания заключенных, — все они были евреи».

Показать советским пленным, кто хозяин в Освен­циме, евреи могли, а оказать сопротивление своим убий­цам — нет??

Так как все же объяснить, что евреи, шествуя к мес­там расстрела, как вспоминает Нефедов, «в большинстве, вели себя спокойно и даже улыбались»? Только одним — они не знали, куда и зачем их ведут,а когда подходи­ли ко рвам, то там полицейские их плотно окружали, и на людей нападал паралич страха, лишавший их воли к сопротивлению. Вы же прочли у Нефедова, что нака­нуне среди евреев распространялись слухи, что евреев Днепропетровска переселяют «в села немцев-колонистов Сталиндорф, Калининдорф и Ямбург, а немцев, или как их стали называть, фольксдойче — в город».