Владимир Абаринов - Катынский лабиринт

«Вскоре я получил сведения, что в лагере находится известный в Смоленске педагог Георгий Дмитриевич Жиглинский. Я обратился к Меньшагину с просьбой возбудить ходатайство перед германской комендатурой Смоленска, в частности перед фон Швец, об освобождении Жиглинского из лагеря, мотивируя…

СМИРНОВ . Я прошу вас не задерживаться на этих деталях и не терять на них времени, а рассказать суду о беседе с Меньшагиным, о том, что вам сообщил Меньшагин.

БАЗИЛЕВСКИЙ . Меньшагин сказал на мою просьбу: «Что же, одного спасем, а сотни все равно будут умирать». Однако я все-таки настаивал на ходатайстве. Меньшагин после некоторого колебания согласился войти с таким ходатайством в немецкую комендатуру.

СМИРНОВ . Может быть, вы будете короче говорить, свидетель, и расскажете, что вам рассказал Меньшагин, вернувшись из немецкой комендатуры».

Совершенно очевидно, что Смирнов стремится не допустить подробного рассказа о мотивах Меньшагина — ему важен отказ и причина отказа.

Но дело в том, что и отказа не было. На этом обстоятельстве специально останавливается Габриэль Суперфин, автор комментариев к «Воспоминаниям» Меньшагина. В книге Л. В. Котова «Смоленское подполье» (М., 1966, с. 30–31) читаем: «Жеглинский, воспользовавшись знакомством с заместителем бургомистра города, устроился в жилищный отдел городской управы». Следовательно, просьба Базилевского все-таки была удовлетворена. Впоследствии Жиглинский стал одним из руководителей подполья и в сентябре 1942 г. был казнен. (Тут, конечно, обращает на себя внимание ошибка в написании фамилии — «е» вместо «и». Полагаю, здесь нет особого умысла, ведь книга Котова появилась через 20 лет после Нюрнбергского процесса; скорее всего, тот, кто правил стенограмму, просто сверился с текстом «Сообщения» Специальной комиссии (а там есть и другие ошибки — например, вместо «Рекс» в одном месте, на с. 108, написано: «Рекст»; вот в этом случае и в самом деле удивительно, как ее не заметили корректоры, а впрочем, быть может, здесь неточность преднамеренная?) Речь тем не менее об одном и том же человеке.)

В самом начале допроса Базилевского произошел инцидент, многократно описанный в литературе как удачный психологический прием защиты. Цитирую стенограмму:

« ШТАМЕР. Господин свидетель, вы до перерыва, как я наблюдал, читали свои показания. Верно ли это?

БАЗИЛЕВСКИЙ . Я ничего не читал. У меня в руках только план суда . [159]

ШТАМЕР . Это выглядело так, как будто вы читаете. Как вы объясните то, что у переводчика уже были в руках ваши ответы.

БАЗИЛЕВСКИЙ . Я не знаю, каким образом переводчики могли иметь заранее в руках мои ответы. Дело в том. что ведь мои показания на предварительной комиссии, на предварительном допросе, известны».

Когда перекрестный допрос закончился, слово взял американский обвинитель Т. Додд.

« ДОДД. Господин председатель, до допроса этого свидетеля я хотел бы обратить внимание Трибунала на один факт. Д-р Штамер задал предыдущему свидетелю вопрос о том, каким образом получилось так, что у переводчика были вопросы и ответы, если их не было перед свидетелем. (…) Я направил записку переводчикам и получил на нее ответ от ответственного за переводчиков лейтенанта, в котором сообщалось, что ни у одного из переводчиков не было ни вопросов, ни ответов, и я считаю, что следует занести разъяснение по данному вопросу в протокол.

(…) ШТАМЕР. Вне зала суда мне было сообщено об этом факте, так я об этом узнал. Если это неверно, то я беру свои слова обратно. (…)

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ (лорд-судья Лоренс). Защитники не должны делать подобных заявлений до тех пор, пока они не проверили их обоснованность.

СМИРНОВ . Разрешите мне приступить к допросу следующего свидетеля, господин председатель».

Инцидент, таким образом, был исчерпан. Штамер, однако, достиг своей цели: Базилевский говорил неуверенно, нервничал. Вернемся к началу допроса.

« ШТАМЕР. Знаете ли вы, где находились катынские могилы, в которых было погребено 11 тысяч польских офицеров?

БАЗИЛЕВСКИЙ . Я там не был, катынских могил лично не видел . [160]

ШТАМЕР . Вы никогда не были в Катынском лесу?

БАЗИЛЕВСКИЙ . В Катынском лесу, как я уже показывал, бывал не однажды.