Семен Резник - Вместе или врозь? Судьба евреев в России. Заметки на полях дилогии А. И. Солженицына

Не большего стоят и его запоздалые сетования на то, что еврейские родители якобы охотно поощряли детей на революционный подвиг. Если бывали такие родители, то только как исключение. Правилом же было обратное: еврейские родители тряслись над своими детьми гораздо больше, чем русские (чрезмерное чадолюбие — одна из самых характерных национальных черт евреев, предмет постоянных шуток острословов), а потому и всячески старались уберечь отпрысков от опасных увлечений, грозивших погубить их молодые жизни. Если же часть молодежи все-таки шла в революцию, то лишь потому, что родители были бессильны противостоять влиянию общественной атмосферы, в которую попадали их чада, когда выпархивали из-под родительского крыла.

Об убожестве рассуждений, на которые опирается Солженицын, еще ярче говорят другие его выписки из того же сборника. Читаем:

«В. С. Мандель отмечает: „Русский марксизм в чистом его виде, списанный с немецкого, никогда не был русско-национальным движением, и революционно настроенной части русского еврейства, для которой восприять социалистическое учение по немецким книжкам не составляло никакого труда, естественно было принять значительное участие при пересадке этого иностранного фрукта на русскую почву“. Ф. А. Степун высказался так: еврейская молодежь смело спорила, цитируя Маркса, в каких формах русскому мужику надо владеть землею. Марксистское движение в России началось с еврейской молодежи в черте оседлости. Развивая мысль, В. С. Мандель припоминает „Протоколы сионских мудрецов“… эту нелепую и злостную фальсификацию». [168]Так вот «эти евреи усматривают в бреднях протоколов злой умысел антисемитов искоренить еврейство», но ведь они «сами в большей или меньшей степени не прочь устроить мир на новых началах и верят, что революция есть шаг по пути осуществления царства Божия на земле и они, уже не в осуждение еврейского народа, а в похвалу, приписывают ему роль вождя народных движений за свободу, равенство и социальную справедливость, вождя, для достижения этой высокой цели, конечно, не останавливающегося перед разрушением существующего государственного и социального строя». И приводит пример крайнего выражения в книге Фрица Кана «Евреи как раса и народ культуры»: «Моисей за 1250 лет до Христа первый в истории провозгласил права человека… Христос заплатил смертью за проповедь коммунистических манифестов в капиталистическом государстве»; а «в 1848 году вторично взошла вифлеемская звезда — и опять она взошла над крышами Иудеи: Маркс» (стр. 242, со ссылкой на сборник «Россия и евреи», стр. 172–173).

Солженицын приводит этот длинный пассаж для подтверждения основных своих положений. Попытаемся разобраться — есть ли нем хоть какой-то смысл? Нам сообщается, что марксизм был перенесен в Россию не Г. В. Плехановым и другими разочаровавшимися в народничестве чернопередельцами, а еврейской молодежью.

«Протоколы сионских мудрецов» В. С. Мандель, конечно, называет фальшивкой, но сам — с не меньшей разнузданностью, нежели создатели этого подлога, — приписывает евреям претензию на «вождизм», на руководство всем миром, на безудержное стремление к потрясению основ, «не останавливаясь перед разрушением существующего государственного и социального строя». Это та же клевета на еврейский народ, что содержится в «Протоколах…»! Но, пожалуй, самое изумительное в приведенном пассаже — это цитата в цитате из некоего Фрица Кана, говорящая о том, что бредовому сознанию юдофобствующего еврея — так же, как сознанию любого одержимого юдофоба, — поистине «все дозволено». Библейский Моисей — племенной вождь, освободивший из рабства свой народ (племя) — превращается в поборника прав человека ( индивидуальных свобод), о чем, конечно, он не имел ни малейшего понятия; рабовладельческий Рим, распявший Иисуса Христа, превращен в капиталистическое государство, а сам Иисус, проповедовавший то ли всепрощение и смирение (согласно одному из наиболее принятых толкований), то ли звавший к народному восстанию против Рима (согласно другому распространенному толкованию), то ли как-то сочетав ший в своем учении эти две крайности, вдруг становится проповедником коммунистических манифестов , которые, конечно, ему не могли и присниться; и, наконец, истинный автор коммунистического манифеста, немецкий выкрест-антисемит , считавший евреев наиболее полным воплощением ненавистной ему буржуазности, преображается в подобие прорицателя, странствующего по Иудейской пустыне.