Георгий Березко: Ночь полководца

- Ты что? - спросил солдат и, пользуясь остановкой, достал из кармана штанов голубой ситцевый кисет.

- Ничего... Ногу подвернул, - сказал Николай, принужденно улыбаясь.

- Уж подковался... - заметил Кулагин, свертывая цигарку.

Он вставил ее в прозрачный мундштук из авиационного стекла, потом извлек кремневую зажигалку.

- Вот беда-то... И до Альпов еще не дошел, - проговорил он, наблюдая, как шевелится, разгораясь на кончике фитиля, продетого в просверленный патрон, тлеющий огонек.

Николай, не ответив, принялся стаскивать ботинок.

- Доложи командиру, он сзади идет, - посоветовал, наконец. Кулагин и отошел.

Уланов посмотрел на дорогу и в группе солдат увидел знакомую фигурку девушки. Почувствовав и радость и замешательство, Николай сейчас же опустил голову. Он даже повернулся боком, стараясь остаться неузнанным, смутно надеясь, однако, что этого не случится.

- Захромал, - пропела над Ним Маша Рыжова.

- Да вот нога... Пустяки, конечно... - Николай торопливо засовывал ногу в башмак, чтобы не видно было отсыревшей, грязной портянки.

- А ну, покажи, - сказала девушка.

- Да что вы, - встревожился Николай, - зачем это... Просто подвернул ногу.

- Сейчас посмотрю, - сказала Маша.

Она присела на снег и потянула к себе ногу Уланова.

- Я сам! - закричал он испуганно.

- Сиди спокойно, - попросила девушка.

Она быстро размотала портянку и принялась ощупывать ногу с силой, неожиданной для маленьких пальцев.

- Болит, что ли? - спросила Маша, взглянув вверх и увидев лицо юноши, покрасневшее так густо, что на щеках обозначился светлый пух.

- Нет, не болит, - глухо ответил Николай.

Ему было стыдно перед девушкой и хороши от ее близости. Именно потому, что она казалась Николаю такой красивой, он испытывал страшную неловкость. И хотя Маша не чувствовала, видимо, брезгливости или неудовольствия, сидя на мокром снегу, он был обижен за нее, так как восхищался ею.

- Ничего не нахожу, растяжение, должно быть, - высоким голосом сказала девушка.

- Ну, спасибо большое, - горячо проговорил Николай, пряча под шинель голую ногу.

- Дай забинтую покрепче.

- Нет, не надо, - запротестовал он.

Маша внимательно снизу посмотрела на Уланова. Лучики ее ресниц дрогнули, и лицо приняло высокомерное выражение.

- Ты что же, долго тут собираешься сидеть? - спросила она. - Отдохнуть решил... А ну, давай ногу.

Не обращая внимания на сбивчивые объяснения Николая, девушка вынула из кармана индивидуальный пакет и с треском разорвала бумагу. Николай замолчал, с ужасом глядя на Машу, поняв вдруг, что она заподозрила его в желании отстать от колонны. Девушка кончила бинтовать, поднялась с колен и секунду смотрела на дело своих рук.

- Завертывай портянку, - приказала она, - сухим концом бери... Вот так... Обувайся!

Она ополоснула пальцы в ледяной воде лужицы и вытерла их о полу шинели, потом надела варежки.

- Рассиживаться мы, дорогой товарищ, после войны будем, наставительно, хотя и мягче, сказала девушка. - Вставай, дай руку.

- Я не прошу вас, кажется, - тихо, с отчаянием проговорил Николай.

Заторопившись, он поднял на плечи мешок, вскинул винтовку и, прихрамывая, пошел. Нога еще побаливала у него, но он способен был теперь вынести и не Такую боль.

- Ничего, пройдет, - услышал он певучий голос за спиной. - Вечером с тобой танцевать будем. А то обопрись на меня, хочешь?

Девушка не обиделась на последние слова Николая, и вся их резкость была как будто просто не понята ею.

Сзади возник звук мотора. Серый, крытый брезентом "виллис" стремительно катился по целине, легко касаясь земли. Возле голых Ивовых кустов, в нескольких шагах от Уланова, шофер затормозил. Из машины вылез с видимым трудом грузный человек в кожаном пальто, в серой генеральской папахе. Он постоял, осматриваясь, потом что-то сказал офицеру, вышедшему вслед за ним.

- Командующий, - прошептала, словно выдохнула, Маша Рыжова.

На ее лице появилось откровенное любопытство, руки, вынутые из карманов, опустились по швам.

- Командующий? - так же шепотом переспросил Николай, позабыв в эту минуту о своих огорчениях.

- Генерал-лейтенант... Я его раньше видела. Железный человек, убежденно проговорила Маша.

Оба они, замерев, смотрели, как генерал несколько раз подгибал колени и выпрямлялся, разминая ноги после сидения в маленькой машине. Затем он вытащил из бокового кармана очки, протер их носовым платком, заполоскавшимся на ветру, неторопливо надел.

- Так он и ездит? - с интересом спросил Николай.