Николай Харин: Снова три мушкетера

- Какое?

- Я - француз.

- Но и я - не итальянец. Сказано: "Omne solum forti partia est, ut piscubus aeguor" <����Храброму, как для рыбы - море, любая земля - родина (лат.)>. У христианина нет родины, а у члена нашего святого ордена - тем более.

- Но сказано также: "Если твой правый глаз соблазняет тебя, вырви его". Это соблазн, сеньор. Мне хотелось бы отправиться в Вечный Город и припасть к Святому Престолу, но сейчас я не могу себе этого позволить.

- Не надо уверток, сударь. Ваше сердце - в Туре. Что же - это так понятно в ваши годы.

В глазах Арамиса мелькнуло недоверие, не покидавшее его, впрочем, на всем протяжении этого необычного для него разговора.

- Этот соблазн, сеньор, я уже вырвал из своего сердца.

- Вы хотите сказать, что не оставили в нем места ни для кого, кроме Господа?

- Да, сеньор, - твердо произнес Арамис.

Магистр в задумчивости побарабанил сухими пальцами по столу.

- Errare humanum est <����Человеку свойственно ошибаться (лат.)>. Вы еще очень молоды.

- И тем не менее это так.

- Жаль.

- Вы что-то сказали, сеньор?

- Я сказал - жаль.

- Право же, вы говорите загадками, сеньор.

- Вам непонятно?

- Видимо, мой разум слаб, сеньор.

- Не наговаривайте на себя, господин д'Эрбле. Вы догадываетесь, о чем идет речь. Вы из тех людей, которым слова зачастую лишь помогают скрывать свои мысли! Поездка в Тур, захоти вы сделаться немного догадливее, могла бы стать для вас тем же, чем сотню лет назад для дона Иньиго стало паломничество в Иерусалим.

Захоти вы сделаться чуть догадливее, я мог бы стать вашим кардиналом Контарини и ходатайствовал бы о вас перед тем, во власти кого снова произнести: "Digitus dei est hic!" <����Здесь перст Божий! (лат.) Бонавентура проводит аналогию с Игнатием Лойолой, который передал через кардинала Контарини, оказавшего ему покровительство, Устав Общества Иисуса для одобрения его Папой Римским Павлом III. Прочитав Устав, Павел III воскликнул "Digitus dei est hic!" - Здесь перст Божий!> Я не требую от вас немедленного ответа. Поразмыслите на досуге. Но помните: Periculum in mora <����Промедление смерти подобно (лат.)>. Возможно, я не захочу больше повторить того, что сказал вам сегодня.

Вернувшись в свою келью после разговора с магистром, Арамис долго лежал на топчане в полном молчании, не зажигая свечи. Затем он сел к столу и написал несколько строк своим мелким бисерным почерком.

Наутро, направляясь в коллегию, Арамис передал Базену аккуратно сложенную записку. Базен поклонился и исчез. Записку, написанную господином, слуга зашил в подкладку куртки, тщательно подобрав нитки соответствующего цвета, чтобы новые стежки были неотличимы от старых.

Вечером того же дня Базен выехал в Тур.

Глава шестьдесят шестая

Прощание с Атосом

Возвратившись в Париж, д'Артаньян в самом деле не помнил почти ничего из того, что ему сообщила ясновидящая Анна Перье. Но он смутно догадывался о том, что Камилла де Бриссар не умерла, хотя иногда ему казалось, что все бывшее с ним в харчевне "Герб Оверии" не больше, чем цветной сон, который сменился неприглядной, серой явью.

Молодой человек испытывал потребность поделиться своим горем с кем-либо близким. Но рядом не было никого из друзей. Он собрался отправиться на улицу Феру и навести справки об Атосе, но что-то остановило его.

"Не торопись, д'Артаньян, - сказал ему внутренний голос. - Тебе ведь известно, что скажет Атос по этому поводу. Конечно, он посочувствует тебе и судьбе несчастной Камиллы, но тут же утешит тебя в присущей ему манере. Вам повезло, милый друг, - скажет он. - Нет в мире ловушки страшнее, чем ловушка, называемая любовью. Проигрывайте в этой игре всегда, сказал я вам однажды, а теперь повторю еще раз". Именно таковы будут слова Атоса, а следовательно, мне просто не с кем говорить о бедной девушке. Значит, мне следует молчать".

Придя к такому выводу, гасконец отправился во дворец г-на де Тревиля, двор которого скорее напоминал мушкетерские казармы и где д'Артаньяну сказали, что капитан мушкетеров сопровождает его величество, который изволит охотиться на лис в Фонтенбло.

Вернувшись домой, наш герой обнаружил дожидавшегося его Атоса.

- Как я рад вам, дорогой Атос! - вскричал д'Артаньян. - Извините меня за то, что я невольно заставил вас ждать себя. Мне хотелось поставить в известность начальство о своем возвращении в Париж. Конечно же, мне следовало сперва пойти к вам.

- Вам не за что извиняться, любезный друг, - сказал Атос. - Я ведь и сам по приезде успел побывать у господина де Тревиля, прежде чем повидать вас. Я пришел предложить вам прогуляться, если вы не заняты.