Вся его жизнь, все эти восемнадцать лет промелькнули перед глазами Томаса, восемнадцать лет, и самыми неизгладимыми событиями за прошедшие годы были тот прыжок и три выстрела в мишень сегодня на стрельбище. И вот теперь с высоты этих лет Томас рухнул в неизвестность, в темноту. Он упал на самое дно, тело его содрогнулось, он открыл глаза — рядом лежала она, убитая, мертвая. Томас задрожал и пустился было бежать.
Но Иозеф схватил его за плечо.
— Ты куда? — заорал на него Иозеф.
Томас молчал. Ему хотелось только одного: убежать далеко-далеко отсюда. Но об этом незачем было говорить Иозефу. Тут ему пришло кое-что на ум. Он пролепетал:
— Да я хотел принести лопату… Надо же ее похоронить…
— Так, так, — сказал Иозеф. — Принести лопату… Ишь ты, какой прыткий! — Он крепче вцепился в воротник своего товарища, а левой рукой схватил штык.
Томас не видел этого, он только услышал лязг металла.
— Ты что? — беззвучно спросил он.
К нему подошел Карл.
— Продать нас хотел? — спросил он.
Только теперь Томас все понял. Резким движением он вырвался и тоже замахнулся. Но Иозеф уже держал в руке штык, а Карл поднял винтовку.
Томас опустил руку.
— Вы с ума сошли, — сказал он.
Они не отвечали и молча следили друг за другом.
— Оставьте меня в покое! — проговорил Томас.
Они не отвечали. Томас пошатнулся. В глазах у него потемнело. Ему сделалось дурно.
— Это было бы тебе на руку, — услышал он голос Иозефа. — Он хочет, чтобы его оставили в покое! Он не стрелял. Хочет удрать. Хочет остаться чистеньким. А нас продать. Предатель!
Томас собрался с силами.
— Я никого не хочу продавать, — пролепетал он.
— Пусть он тоже выстрелит. Тогда и он будет соучастником, — сказал Иозеф Карлу.
— То есть как это? — спросил Карл.
— Пусть тоже выстрелит, как мы.
— В нее?
— Да, — зарычал Иозеф, — да!
— Нет, нет, только не это, — в ужасе простонал Томас.
Карл тоже возразил.
— К чему лишний шум, — сказал он.
Он поднял винтовку и прицелился Томасу в грудь.
Томас не двинулся с места. Колени у него снова оцепенели. Почувствовав прикосновение металла к своему телу, он твердо взглянул в глаза Карлу.
Какое-то мгновение стояли они так, друг против друга. Томас не сморгнул. Наконец Карл опустил винтовку. Они все еще впивались друг в друга глазами.
— Запомни, — сказал Карл, — если ты нас предашь, тогда тебе крышка. Нам теперь нечего бояться, одним больше, одним меньше.
— Я ведь не предатель, ребята! — сказал Томас.
— Нет, — возразил Иозеф, — этого мало. Повторяй, Томас: «Если я предам вас, ребята, тогда мне смерть!» Повтори!
— Если я предам вас, тогда мне смерть! — без колебания повторил Томас.
— Порядок, — сказал Карл.
Только теперь он отвел взгляд от Томаса. Но они опять стояли в нерешительности, как и раньше. Что делать с убитой? Каждую минуту мог кто-нибудь пройти мимо — солдат, офицер, наконец, крестьянин.
Ведь эта дорога вела в Либиакен, в ресторанчик. Им показалось, что они уже слышат издалека голоса, смутный говор.
— Надо унести ее отсюда подальше; как можно дальше, к самой границе, прошептал Карл. — Надо утопить ее в трясине. Беритесь!
Он сказал «беритесь!», словно отдал команду.
А сам не сдвинулся с места. Иозеф схватил убитую за руки.
Томас послушно нагнулся к убитой, но едва он к ней прикоснулся, как тут же отдернул руку, словно его ударило электрическим током. Он снова попытался взять ее за ноги, снова отскочил и уже не мог больше на нее смотреть. Томас отвернулся, судорога пробежала по всему его тел; он зарыдал, как ребенок, и упал на траву.
Иозеф дал ему пинка.
— Вставай, сопляк, трус!
Томас, рыдая, перевернулся на бок. Карл приподнял его, поставил на ноги и сказал:
— А ты лучше засунь в рот палец.
Томас отчаянно замотал головой и чуть не задохвулся от спазмы. Карл еще раз повернул его на бок, и Томаса вырвало.
— Господи, ну и сопляк! И что за люди тебя вырастили, видно, тряпки какие-то, — сказал Иозеф.
И вдруг его бросило в дрожь. У него задрожали руки, губы, все тело. Он насторожился, обернулся и прошептал: «Послушайте!»
Да, это были голоса, они приближались.
— Пошли, пошли! — завопил Иоэеф.
Одним рывком он перебросил труп через плечо и побежал; Карл последовал за ним, таща за собой Томаса.
Они бежали вдоль берега по направлению к границе. Они бежали, пока не увидели солдат, патрулировавших у границы, крошечных, как муравьи: черные точки, ползающие на горизонте в белесом мареве. Они не знали, были это немцы или русские. Теперь они шли пригнувшись. Иоэеф кряхтел. Он опустил труп на землю и поволок его за собой. Луг был болотистый; земля кое-где пружинила, как резина, и вода булькала под ногами. Они подошли к дренажной канаве. Вдруг раздался выстрел. Они не знали, в кого стреляют — в них или в кого другого, в зверя, в картонную мишень или просто в воздух. И все же они так перепугались, что упали в окоп. Убитая скатилась вслед за ними.
Читать дальше