Андрей Бугаев: День «N». Неправда Виктора Суворова

Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира, Роман-газета. 1991, № 11, с. 84.

Невозможно доказать недоказуемое. Если подобный замысел имел место, к разработке плана, даже не превентивного удара, а нападения на Германию, следовало приступить еще в августе-сентябре сорокового, с тем чтобы в феврале-марте иметь не черновые наброски общего замысла, но законченную, утвержденную, надлежащим образом оформленную и принятую к исполнению войсками директиву на ведение боевых действий. А раз к разработке подобного плана могли приступить (отнюдь не значит, что приступили) лишь в середине мая 41-го, со всей определенностью можно утверждать: ни в сороковом, ни тем более в тридцать девятом о возможности войны с Германией и речи быть не могло. Никакой комбинации «гения всех времен и народов», нацеленной на завоевание мирового господства, не было и в помине!

Даже если вести отсчет от Курской битвы, после которой наше преимущество вырисовалось окончательно, для того, чтобы выйти на указанные рубежи, нам потребовалось полтора года боев.

Цит. по: Роман-газета. 1991, № И, с. 92.

Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета. 1991, № 11, с. 84.

Если бы указанные действия на окружение крупной группировки противника планировались, подробное описание их проходило бы красной нитью в докладной записке Жукова и Тимошенко. Но об этом ~ ни слова.

Склоняюсь все же к тому, что наши Вооруженные силы в 41-м году просто не умели провести столь масштабную операцию. В то же время, уверен, этот вариант при составлении докладной записки Сталину в Генштабе обсуждался, но был отклонен.

Приведу слова Баграмяна: «Для того чтобы эти (передовые, расквартированные в 10–15 километрах от границы части. — А.Б.) заняли приграничные укрепления, им требовалось не менее 8-10 часов… А на приведение в боевую готовность и развертывание всех сил армий прикрытия Государственной границы планом предусматривалось двое суток!» (Баграмян И.Х, Так начиналась война, с. 92, 93). В то же время ожидалось, что «Германии для сосредоточения сил на советских границах потребуется 10–15 дней, Румынии — 15–20 дней, Финляндии… — 20–25 дней» (Роман-газета, 1991, № 11, с. 79, 80). Этот серьезнейший просчет, а вовсе не мифическая подготовка к превентивному удару, и сыграл роковую роль.

Одно лишь отсутствие этого приказа говорит само за себя. Ведь скрыть столь масштабные приготовления невозможно.

О «решительности» этих целей можно судить по следующему отрывку: «…Западному фронту высшее командование ставит задачу — нанести сверхмощный удар в направлении польского города Сувалки. И для командующего Западным фронтом генерала армии Д. Г. Павлова это не сюрприз. Он и сам знает задачу своего фронта и задолго до московской директивы уже отдал приказ наступать на Сувалки… Западный фронт, его командующий и штаб, командующие армиями и их начальники штабов задолго до войны знали, что их ближайшая задача — окружение германской группировки в районе польского города Сувалки. Советский удар в направлении Сувалки готовился задолго до войны. Боевая задача была определена всем советским командирам. Конечно, командиры тактического уровня этих задач знать не имели права, но эти задачи в вышестоящих штабах были четко определены и сформулированы, опечатаны в секретные пакеты и хранились в сейфах каждого штаба до батальона включительно» (Суворов В. Ледокол, с. 330). Где же эти сотни и тысячи «секретных пакетов»? Неужели ни один (!) не сохранился?!.

Видимо, опечатка. Во всяком случае, при выдвижении советских войск из Львовского выступа к Дрездену, тем более к Берлину, Карпаты и Судеты прикрыл бы левый фланг наступающих.

Кто и откуда знает, мы не знаем.

Суворов В. День М, с. 215, 216.

Возможно, я и ошибаюсь, но создается впечатление, что В. Суворов все же знаком с планом Жукова — Василевского и, что его устраивало, почерпнул именно из этого источника.

Если советские генштабисты предлагали на тридцатый день войны выйти к границам рейха, но на его территорию до поры не вступать, повернув войска на север для овладения Восточной Пруссией, то В. Суворов идет куда дальше. Параллельно с операциями в Померании, считает он, уже в августе сорок первого следовало взять Берлин.