Амеде Ашар - Плащ и шпага

- Но почему же?

- Потому что графиня де Суассон сначала немножко полюбила меня, а теперь вздумала много ненавидеть.

- Увы! Это в порядке вещей!

Они вошли в темный сад. Звезды сверкали на темно-синем небе. Брискетта шла безмолвно рядом с Югэ, продолжая держать его за руку.

- О чем ты задумалась, Брискетта, дружок мой? - спросил Югэ.

- О тебе. Этот разрыв стоит, поверь мне, чтобы о нем подумать. Но, скажи мне ведь во всем есть оттенки - как именно ты расстался с графиней? Холодно, или совсем поссорились? Только дурно, или очень дурно?

- Так дурно, как ты только можешь себе представить, и даже ещё хуже, как ни богато твое воображение!

- Черт знает, как скверно!

- Именно это самое и я сказал сам себе, но что же тут делать?

- Надо принять меры предосторожности.

- Против женщины?

- Особенно против женщины! Когда ты уезжаешь?

- Сегодня надеюсь кончить последние сборы, а граф де Колиньи, я знаю, будет готов сегодня вечером.

- Значит, завтра уедете?

- Или послезавтра, самое позднее.

- Ну! Не уезжай же, не повидавшись со мной.

- Очень рад! Но где и как?

- Это не ваша забота, граф, а мое дело. Вас известят, когда будет нужно. Только не забудьте побывать завтра в Лувре и подождать в галерее на берегу озера, пока не получите обо мне известий.

На этом они расстались и садовая калитка без шума закрылась за Брискеттой.

- Какой, однако, у меня друг! - говорил себе Югэ, идя по темному переулку, где уже не было ожидавшей кареты. Вот у маленькой девочки великая душа, а у знатной дамы такая маленькая!

На углу улицы садовая стена была в одном месте пониже. Бросив взгляд в эту выемку, Югэ увидел красный свет, блестевший, как звезда наверху павильона, из-за деревьев. Он вздохнул.

- Этот свет напоминает мне глаза Олимпии, когда он рассердится, прошептал он, - глаза, из которых светит тоже красный, как кровь, огонь.

Он только повернул за угол, и за высокой стеной уже не видно было павильона, как вдруг, из углубления в стене выскочил человек и почти в упор выстрелил в него из пистолета. Югэ отскочил назад, но пуля попала в складки его плаща, и он почувствовал только легкий толчок в грудь. Оправившись от удивления, Югэ выхватил шпагу и бросился на разбойника, но тот пустился бежать и скрылся в лабиринте улиц.

- Как заметно, - сказал себе Монтестрюк глубокомысленно, - что у меня нет больше кареты в распоряжении!

На другой день, несмотря на все волнения прошлой ночи, он не забыл явиться в Лувр и пойти в галерею на берегу озера. Через час появился лакей в ливрее королевы и попросил его идти за ним. Когда он дошел до конца большой комнаты, у дверей которой стоял на карауле мушкетер, поднялась портьера и Брискетта увлекла его в угол и сунула ему в руку два ключа.

- Тот ключ, что потяжелее - от садовой калитки, которую ты знаешь, сказала она очень быстро, - а другой, вот этот - от дверей павильона. Я хотела передать их тебе из рук в руки. Тебя будут ожидать в полночь.

- Графиня? Но сейчас один дворянин из свиты королевы сказал мне, что она больна и не выходит из комнаты?

- Графиня всегда бывает больна днем, когда должна выехать вечером.

- А! Так это, может быть, чтобы помириться?

- Может быть.

- Тем лучше. Я не люблю быть в ссоре с женщиной.

- Ты не опоздаешь?

- Я то? будь уверена, что нет, несмотря на маленькое приключение, над которым можно бы и призадуматься. Но я не злопамятен.

- Какое приключение?

- Безделица, которая, однако, могла мне сделать дырку в коже. Но я хочу думать, что графиня де Суассон тут ни при чем.

- Приключение, безделица... ничего не поймешь, говори яснее.

Югэ рассказал, что с ним было вчера, когда он вышел из павильона: Брискетта подумала с минуту, потом улыбнулась и сказала:

- Я не пошлю тебя в такое место, где тебе может грозить какая-нибудь опасность. Делай, что я говорю, с тобой не случится никакой беды.

Когда Брискетта появилась перед графиней де Суассон, она ходила взад и вперед по комнате, ка волчица, с бледными губами, с мрачным взором.

- О! - сказала она себе. - Гроза бушует, тем лучше я узнаю, что она думает.

- А! Это ты? - произнесла графиня не останавливаясь.

- Да, это я, - отвечала Брискетта покорным голосом.

- Ты не забыла, что я тебе говорила поутру?

- О чем это, графиня?

- О графе де Монтестрюке.

Графиня мне сказала, кажется, что он дерзкий.

- Наглый, Брискетта!

- Это разница, графиня, - разница, которая обозначает ясно ваше мнение об этом графе.

- Теперь а скажу еще, что его наглость переходит всякие границы. Мне сейчас сказали, что он был в Лувре.