Трумбулл Хиггинс - Гитлер и стратегия блицкрига

Таким образом, Лист лишился большинства своих танковых подразделений именно в тот момент, когда танковая техника была крайне необходима, — группа армий «А» двигалась по равнинам Кубани к Кавказу. Само собой разумеется, его миссия осталась прежней — пересечь нижний Дон и Керченский пролив из Крыма и следовать к нефтяным месторождениям Кавказа, но его «бронированный кулак» составлял всего 435 танков, и почти не оставалось горючего. А для труднопроходимой местности Кавказских гор у Листа было только две немецкие горные дивизии — все, что осталось от элитных специализированных войск, которые, как и Итальянский альпийский корпус, были растрачены ранее, выполняя задачи обычной пехоты.

Именно поэтому авантюрное решение Гитлера о двух наступлениях по расходящимся направлениям вызвало взрыв давно сдерживаемого негодования со стороны Гальдера, правда, только на страницах его военного дневника. В тот же день, 23 июля, начальник штаба армии записал: «Хроническая тенденция недооценивать возможности противника постепенно приобретает гротескные пропорции и становится опасной. Серьезная работа стала невозможной. Так называемое командование характеризуется патологическим реагированием на впечатления момента и полным отсутствием понимания командного механизма и его потенциала». В свою очередь, Гитлер на следующий день с яростью обрушился на Генеральный штаб, обвинив его и Гальдера в своей собственной некомпетентности и неразберихе в оперативном командовании.

Еще более катастрофические последствия в перспективе, как заметил, вероятно, самый талантливый стратег немецкой армии Эрих фон Манштейн, имело бессмысленное направление Гитлером его 11-й армии в еще одно наступление против Ленинграда, не заручившись помощью финнов, что уничтожило возможность организации центрального оборонительного резерва для немецких армий на юге. Манштейн сожалел об этом упущении.

К 29 июля группа армий «А» вышла к низовьям Дона, почти не встречая сопротивления, и Гитлер уже планировал сократить немецкое военное производство ради увеличения выпуска товаров народного потребления. Движение ослабленной 6-й армии к Ленинграду замедлилось — на этом этапе больше из-за трудностей со снабжением и нехватки горючего, чем из-за сопротивления противника, и 30 июля Гитлер вернулся к первоначальной идее Гальдера о том, что «судьба Кавказа будет решена в Сталинграде». После этого генерал Йодль заявил, что вся 4-я танковая армия плюс румынский корпус будут переведены обратно на правый фланг группы армий «Б», чтобы активизировать наступление на Сталинград. Поскольку прямая железнодорожная ветка на Кавказ была повреждена, перерезать основной путь, по которому в теплую погоду перевозили русскую нефть — реку Волгу, — стало главной целью экономической войны, которую Гитлер вел в России. Учитывая, что захват далекого Баку в 1942 году стал казаться менее вероятным, слишком уж слабые силы были у фельдмаршала Листа, заняв Сталинград — город на Волге, немцы могли рассчитывать перекрыть русским поток бензина, следующий из основного производящего региона.

Втайне оборонительный характер большой стратегии Гитлера в 1942 году проявился и в его военной директиве от 21 июля, в которой он приказал перерезать Мурманскую железную дорогу на Белом море. И сталинградское, и беломорское наступления имели целью помешать снабжению Советского Союза западными союзниками, что было очень важно для фюрера, не верившего в возможность восстановления советской военной промышленности на новых местах за Волгой.

С другой стороны, явная недооценка Советского Союза лежала в основе стремления Гитлера забрать из группы армий «А» фельдмаршала Листа еще одно элитное подразделение — мотопехотную дивизию «Гроссдойчланд», чтобы укрепить немецкую армию во Франции. Гитлер задал Гальдеру риторический вопрос: «Какая польза от побед в России, если я потеряю Западную Европу?» Также Гитлер отказывался строить фортификационные сооружения на востоке против Красной армии, которую считал побежденной, зато часто повторял, что западное побережье Европы является идеальной позицией для оборонительного вала. Удивительно, но к этому времени Гитлер начал уважать высокое качество русской боевой техники. Да и Сталин внушал фюреру «безусловное уважение». Гитлер считал, что Сталин удивительный человек в своем роде, который, если бы не вмешательство Германии, превратил бы Россию через десять — пятнадцать лет в сильнейшее государство мира.