Джон Бальфур - Османская империя [Шесть столетий от возвышения до упадка, XIV–ХХ вв.]

Теперь Решид был вынужден ответить на последнюю угрожающую ноту князя. Старый союзник лорд Стрэтфорд помог ему составить уклончивый ответ с требованием небольшой отсрочки. Он был доставлен князю, который до этого рассчитывал на Решида, как на покорного слугу. Меншиков гневно отказался его рассматривать, формально разорвав отношения до полного удовлетворения его требований, не забыв упомянуть о «непредсказуемых последствиях», если Порта не согласится. Он отложил отъезд на три дня. Тем временем новый Высший совет султана собрался, чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию, и только три из сорока пяти его членов проголосовали за соглашение с Россией.

На следующий день Решид устно изложил Меншикову предложения, которые он подробно обсудил со Стрэтфордом. Предлагалась формальная конвенция, фактически дававшая России все, что она требовала в отношении святых мест. Но турки твердо отвергали любую форму протектората над греческими ортодоксальными подданными Османской империи, равно как и любое обязательство, «возникающее в силу договора», которое затрагивало бы независимость султана. Князь, введенный таким образом в заблуждение его новым «союзником» Решидом, потерпев унизительное поражение от своего старого противника Стрэтфорда, официально разорвал отношения, пригрозил ужасными последствиями, прекратил работу своей миссии и отбыл, раз и навсегда, со всем дипломатическим штатом на корабль, который тут же развел пары, чтобы возвестить о немедленном отплытии. Однако он еще четыре дня оставался на месте, в расчете на капитуляцию в последний момент. «Нелегко, — язвительно писал Стрэтфорд, — догадаться почему».

Лорд Стрэтфорд срочно созвал совещание представителей трех других европейских держав — Австрии, Франции и Пруссии, тем самым поставив восточный вопрос на надежную основу общего европейского решения. Было достигнуто единодушное согласие о необходимости для Порты противостоять чрезмерным требованиям России, и австрийский поверенный в делах посетил князя Меншикова с совместной нотой, стремящейся предотвратить разрыв между двумя державами. Меншиков подготовил измененную формулировку независимого соглашения с Портой, принятие которого могло бы отсрочить его отъезд. Хотя он отказался от конвенции и договора в пользу дипломатической ноты, она отличалась от них только формой, но не по существу, осталась идентичной предыдущим предложениям князя. Более того, было четко определено применение этих условий к светскому населению, так же как к духовным лицам ортодоксальной церкви.

Султан, достоинство которого и без того изрядно пострадало, лично объявил требования русских «недопустимыми». Князь отказался их изменить и наконец в середине дня 21 мая 1853 года отплыл вверх по Босфору, в Черное море. В то же время царский герб с имперским орлом был снят с дверей здания русской дипломатической миссии. Высадившись в Одессе, князю пришлось депешей доложить «августейшему хозяину» о провале своей миссии. Вину за это крушение планов России он возложил, по словам Кинглейка, «на дьявольское искусство этого антихриста, в представительном английском обличье, которому Небеса позволили попирать царя и его церковь».

Фактически это был конец мира, но война еще не началась. Русские войска, не встречая сопротивления, форсировали Прут, чтобы оккупировать дунайские княжества Молдавии и Валахии, над которыми царь требовал установить протекторат. Британские военные корабли вместе с небольшой французской эскадрой двинулись к входу в Дарданеллы, но не вошли в пролив, закрытый для них по договору 1841 года. Таким образом, сильный британский флот вел наблюдение за сильной русской сухопутной армией. Но их роли пока были предупредительными. С обеих сторон имела место демонстрация силы, целью которой была безопасность, а не военная акция. Русские все еще надеялись запугать турок и склонить их к некоторым уступкам, хотя бы ради сохранения авторитета царя. Англичане надеялись на мирное решение, совместно принятое четырьмя державами.

Главные шаги в ходе этого дипломатического поединка были двоякими. Вначале, после вежливого отклонения угрожающей ноты из Санкт-Петербурга, которая повторяла знакомые русские требования, была нота Порты, которую инициировал лорд Стрэтфорд и передал совету четырех держав в Вене для ее отправки в Санкт-Петербург. Получившая неудачное название Турецкий ультиматум, нота препровождала копии фирманов, только что дарованных султаном своим религиозным меньшинствам, подтверждая бессрочное действие всех привилегий, предоставленных греческой церкви, и гарантируя их обязательством, засвидетельствованным четырьмя державами.