Игорь Андреев - На пути к Полтаве

С незапамятных времен служба для дворянина была обязательной и бессрочной. Отправившись в первый свой поход, пятнадцатилетний новик начинал тянуть служебную лямку до тех пор, пока мог ее тянуть. Освобождение приносили смерть, тяжелая болезнь или, в лучшем случае, немощная старость. В разрядном делопроизводстве XVII столетия встречаются челобитные шестидесятилетних служилых людей, которые уже и на коня «взойти не могут», и «головой путаются», а от службы все равно еще не отставлены. Само продвижение по службе зависело не столько от личных заслуг, сколько от происхождения и занимаемого родом положения в служилой иерархии. Все это, конечно, мало способствовало выдвижению на первые роли действительно талантливых людей.

Потребность в создании вооруженных сил, отвечающих духу времени, побудила первых Романовых внедрять новые принципы организации службы. И хотя предшественниками Петра в этом направлении было сделано немало, окончательно ступить на тернистый путь кардинального военного реформирования удалось лишь в XVIII веке. И все потому, что ни Алексею Михайловичу, ни Федору Алексеевичу не удалось соединить и закрепить все свои достижения. Были отдельные элементы — обучение строю в «полках нового строя», единообразие в вооружении в солдатских и рейтарских полках, иноземные офицеры-учителя, даже постоянные формирования (выборные полки) и т. д. Но все — не едино, все вроссыпь. Поэтому создание регулярной армии, как одно из важнейших достижений военной реформы, все же связано именно с именем Петра. При нем возникла система, заработавшая на регулярной и постоянной основе.

Один из важнейших элементов этой системы — офицерский корпус. Преобразователь, как никто другой, ощущал потребность в знающих и инициативных командных кадрах. Но, чтобы получить их, следовало создать сеть военных учебных заведений, реорганизовать саму службу, открыв всему дворянскому сословию дорогу к офицерским чинам с перспективами продвижения на основе личных заслуг и выслуг. Острейший дефицит времени и отсутствие толковых учителей не позволяли проделать эту важнейшую работу последовательно и планомерно. При создании офицерского корпуса приходилось делать упор на практику. По возможности учитывался боевой опыт — не случайно унтер— и обер-офицерские должности заполняли старослужилые рейтары и копейщики, солдаты Преображенского и Семеновского полков, познавшие азы с «фундамента солдатского дела». Учились по большей части на ходу, пополняя скромные знания прямо на полях сражений. В канун Полтавы некоторое количество обученных офицеров стали давать военные школы.

Формирование национального офицерского корпуса было немыслимо осуществить без участия иностранных специалистов. И хотя их поведение под Нарвой вселило настороженность, выбирать не приходилось, особенно когда речь заходила о старших офицерах. «Патриотические упреки» в адрес иностранцев до сих пор звучат в исторической литературе. Между тем обвинения иностранцев в корысти и отсутствии патриотизма едва ли справедливы. Что еще можно было ожидать от большинства наемников, продававших свои знания, опыт и чин вовсе не для того, чтобы приобрести новую родину? Иное дело — нарушение ими своеобразного кодекса наемника с указанием того, что можно и чего нельзя было делать, оказавшись на службе у очередного «потентанта». В «варварскую» Московию высокопрофессиональные офицеры-наемники, дорожившие неписаными статьями этого кодекса, попасть особенно не стремились. Зато свой патент охотно предлагали разного рода «плуты» и авантюристы, мало что знавшие и мало чем дорожившие, кроме собственного кошелька. Разоблачить их не всегда удавалось или удавалось, как это случилось с немцем Мюленфельсом, слишком поздно. В русской армии, несмотря на возраставшие строгости при приеме, подобного сброда хватало. И тем не менее это лишь одна сторона вопроса. В новейшей литературе справедливо обращается внимание и на немалые заслуги нанятых на службу генералов и старших офицеров, честно исполнявших свой долг. Вклад их в становление регулярной армии был весом. Именно в общении с ними, командирами полков и батальонов, подрастали национальные кадры, составившие в будущем ядро офицерского корпуса.

К началу Полтавской битвы русские офицеры уже преобладали на обер-офицерских должностях. Немало их было среди командиров полков и даже бригад. Лишь в кавалерии с ее сложностями и спецификой иностранные офицеры занимали преобладающие позиции. В 1708 году иностранцев — командиров драгунских полков стало даже больше, чем в начальный период войны.