Игорь Андреев - На пути к Полтаве

Петр озаботился тем, чтобы снабдить своих офицеров уставными документами. Войну встречали, имея на руках своеобразный строевой устав: «Краткое обыкновенное учение с крепчайшим и лучшим растолкованием (в строении пеших полков), как при том поступати и во осмотрении надлежит господам капитанам, прочим начальным и урядникам». Растолкование и в самом деле получилось «лучшим» — здравый смысл, столь высоко ценимый в петровское время, сделал все приемы «Краткого учения» простыми и рациональными.

Здесь не было ничего лишнего — маневрируй, заряжай, прикладывайся, стреляй. Тактические принципы, попавшие в этот первый строевой армейский устав, отличались ясностью и доступностью. «Краткое учение» было дополнено «Кратким положением о учении конного драгунского строя», приучавшим войска к необходимым перестроениям во время боя и правилам стрельбы в линейном порядке.

Опыт, приобретаемый в ходе войны, требовал осмысления. Особенно если это был опыт побитого. Известно, что поражения нередко оказываются более поучительными, нежели победы. Петру на себе, и не один раз, пришлось испытать эту горькую истину. В марте 1708 года, после жестокой головчинской трепки, появилось «Учреждение к бою в настоящем времени», в котором царь попытался обобщить собственное понимание боя. «Учреждение» — плод зрелой мысли, если еще и не лишенное заимствования, то заимствования вполне осознанного, с пониманием того, что пригодно и что не годно для армии. Документ наставлял господ офицеров, «как в бою поступать, то есть справною и неспешною стрельбою, добрым прицеливаньем, справными швекилями (т. е. поворотами, эволюциями. — И.А. ), отступлением и наступлением, тянутением линей, захватыванием у неприятеля фланкии, секундированием (т. е. поддержкой. — И.А. ) единым, другим и протчим обороты…». Исчислив приемы и основные виды боевых действий, царь потребовал от подчиненных — здесь особенно ощутимы уроки Головчина — твердое знание своих обязанностей и неукоснительное исполнение долга. Именно в этом Реформатор видел одно из условий успеха. В противном случае Петр готов был «неискусного» начальника «сводить на нис, а нижнего наверх», если последний «лутче учинит» своего командира.

Отсутствие самостоятельности, столь характерное для прежней манеры воевать «по наказу», также беспокоило Петра. Ранение или гибель командира при пассивности его подчиненных оборачивались потерей управления и, как следствие, вели к неудаче. Петр потребовал от подчиненных быть готовыми заменить своего прямого начальника: «…Безо всякого указа… оное место взять и командовать».

Требование прозвучало очень своевременно. Петр здесь как в воду смотрел. Растерянность в Полтавском сражении офицеров Новгородского полка, наступившая после гибели командира, едва не привела к печальному результату. Под неудержимым натиском шведов строй был смят. Ситуацию выправил Петр, поступивший согласно своему же «Учреждению» — он прискакал, «взял» освободившиеся «место» и вступил в «командование».

Появление в канун генеральной баталии «Учреждения к бою» было, как никогда, кстати. В нем Петр не побоялся обозначить самые слабые места армии. Точный «диагноз» позволил назначить «лечение», действенность которого была подтверждена Полтавой.

Едва ли будет преувеличением утверждение, что по уровню знаний и квалификации шведский офицерский корпус превосходил русский. Однако к 1709 году каждый из офицеров уже крепко усвоил то, что ему надо усвоить по должности и званию; получив команду, он и выполнял ее, не высокоумничая и не обсуждая решение вышестоящего начальника; команду исполняли потому, что ее следовало исполнять, и потому, что уже крепко знали и умели это делать. Понятия воинского долга, дисциплины стали не отвлеченными, а вполне конкретными понятиями, которыми руководствовались не только по уставу — так должно, но и из моральных побуждений — так надо. Пращуры скромного капитана Тушина, сами того не ведая, становились той неотъемлемой частью русской армии, без которой недостижима ни одна победа, именно они воплощали замыслы генералов в конкретные действия, которые одолевали действия противной стороны.

После нескольких лет войны были найдены оптимальные варианты организации подразделений и частей, соединивших прочность боевых порядков с гибкостью управления. Пехотный полк состоял из двух батальонов по 620 человек, кавалерийский — из 5 эскадронов по 200 человек. Если сначала в пехотном полку было 7 фузелерных рот и 1 гренадерская, то в 1708 году гренадерские роты были изъяты из пехотных и драгунских полков и сведены в отдельные гренадерские полки. Пехотные полки, таким образом, имели 8 единообразно сформированных рот. Еще одна новация — в марте 1708 года полки получили наименования по названиям городов и местностей России.