Игорь Андреев - Трансформация [СИ]

Пасмурно, безветрие в такую пору воспринимается необычно, движение отсутствует полностью и неподвижное небо ощущаешь, как огромный потолок с наклеенными хлопьями серой ваты. Серые дома, если бы не их рубленные формы, могли показаться порождением этого неба. Коробки девятиэтажек органично вписываются в открывающийся из окон моего шестого этажа вид: детский сад, старый теннисный корт, огороженный заржавленными секциями из металлической сетки, голые березы, липы, тополя. Повсюду клочья снега. Только избалованного городского обывателя угнетает такая картина, достаточно пожить некоторое время в «сельской глубинке», как обязательно прочувствуешь разницу, въезжая в город, и открывая для себя красоту и гармоничность ровных параллельных линий домов, дорог, тротуаров. Большинство моих знакомых утомлены «серыми буднями» и грезят яркими красками юга или восторгаются ухоженностью Западной Европы. Восторги эти не мешают бросать мусор мимо урны, не замечать экскременты своих домашних питомцев, богато удобряющих тротуары, газоны, детские площадки школьные территории. Мне же всегда радостно дома, в своём городе, «хорошо там, где мы есть» — это про меня. Осенние и зимние пейзажи «средней полосы» милы моему сердцу, в них есть то, что, наверное, на уровне ДНК коренного обитателя Среднерусской возвышенности идентифицируется как Родина. Жирный минус подобного «великолепия» — непроходящие сонливость и апатия, наступающие то ли из-за длительного отсутствия Солнца, а может причиной тому недостаток резких раздражителей, не знаю.

Как бы то ни было, сегодня к одиннадцати часам дня умиротворённый плотным завтраком и перспективой ничегонеделания, вдоволь налюбовавшись видом из окна, я дал себе очередной зарок отправиться в ближайшее безветренное утро за город, в поля. И весьма довольный подобным «волевым» решением, прилег на диван — подремать. Уже засыпая, проваливаясь из полудрёмы в глубокий сон, уловил какой-то запах, определив его как: «что-то кислое». Досада на соседей, которые «подвезли» под нос подобный аромат, не позволила с головой погрузиться в «объятия Морфея». Запах усиливался, понимая, что благородный полуденный сон уже не принесёт ничего кроме разбитости и головной боли, через силу поднялся — надо бы смыть подступающий угар. Смеситель на повороты рычага вправо-влево, ответил тонкой неуверенной струйкой. Слабое утешение. Блин, а голова-то потрескивает, вот ведь соседи — суки, еще и лампочка перегорела… От недавнего чудесного настроения не осталось и следа. Уткнулся лицом в полотенце, помассировал. Надавливание на глаза, растирание висков избавило от сонливости, о бодрости же при головной боли, говорить не приходится. Как назло, основной раздражитель, виновник испорченного сна, ну и соответственно, всего оставшегося дня — запах, исчез. Что за внезапное «благорастворение воздусей» приключилось? За ответом, первым делом, выглянул в окно.

Какой яркий, натуральный сон, редко во сне различаешь такое количество деталей, а тут как вживую — все воспринимается абсолютно реально, только за теннисным кортом есть лишь дорога, а детского сада с большинством девятиэтажек нет — поле, чистое поле. Даже снега нет — пашня. По полю к нашему девятиподъездному дому приближаются, быстро приближаются, странные фигуры, три штуки. Антропоморфные уроды, чудовища. Да это, блин, не сон. Но и наяву так не бывает. Зрительные галлюцинации, внезапная жажда, рвотные позывы, голова болит. Заболел, траванулся? Ох, я же как раз утром открыл банку грибов, собственноручно собранных и закатанных. Промелькнула мысль: «я гений, теперь озолочусь!»

Тем временем, невозможные создания добрались до города, трое пешеходов также, как и я, впавшие в ступор, были смяты и разорваны на месте. Самая крупная тварь, махнула лапой, или рукой — непонятно, — повалив одного из прохожих навзничь, другой лапой ловко сорвала с него одежду и вгрызлась зубами в грудь, рванула, задрала голову, закидывая в пасть человеческую плоть. Ощущение чужого взгляда хлестнуло по сознанию — заметила! Меня! Конец! Прятаться, БЕЖАТЬ! Рванулся вглубь квартиры.

Паника. Чёрт, да у меня же паника! Я же так однажды едва не утонул, из-за этой чертовой паники, всего-то капелька на связки попала, закашлялся, хватанул еще воды, и вместе с ней пришло понимание — не выбраться, сейчас я утону. Тогда пронесло, уже на берегу доктор растолковал в чем ошибка — надо было задержать дыхание, дождаться, когда капля стечёт со связок — и все дела.