Дина Якшина - Прогулки по Кёнигсбергу

Общий интерес сосредоточен не на борьбе, а на ранах: последние обыкновенно приходятся по голове или в левую половину лица, иногда взлетает в воздух кусок кожи с черепа, покрытый волосами. ‹…› Конечно, из каждой раны в обилии течёт кровь; она брызжет на стены и потолок, попадает на докторов, секундантов и зрителей, делает лужи в опилках и пропитывает толстую одежду дерущихся… После каждого ряда ударов подбегают доктора и уже окровавленными руками зажимают зияющие раны, вытирая их шариками мокрой ваты, которые помощник держит готовыми на тарелке. Понятное дело, лишь только соперники становятся на места и продолжают свою „работу“, раны в ту же минуту раскрываются и кровь хлещет из них ручьём, почти ослепляя дерущихся и делая пол у них под ногами совершенно скользким…

Таких дуэлей бывает несколько в неделю, причём на каждого студента приходится до дюжины в год. Но бывает ещё особая мензура, на которую зрители не допускаются: она происходит между студентом, опозорившим себя хоть малейшим движением во время дуэли с товарищем, и лучшим бойцом всей корпорации; последний наносит провинившемуся целый ряд кровавых ран; и только после этого, доказав своё умение не шелохнуться, когда ему снесут половину черепа, студент считается омытым от позора и достойным остаться в ряду своих товарищей…» («Трое на четырёх колёсах».)

Ещё одна кёнигсбергская студенческая традиция — пирушка, называемая «Кнайп». Она могла устраиваться отдельными студентами, которые приглашали товарищей (числом от дюжины до сотни) в излюбленный ресторан и там «накачивали» пивом до полного изумления.

Иногда пирушка устраивалась всей корпорацией. Тогда при появлении каждого нового товарища все уже сидящие за столом вставали, щёлкали каблуками и отдавали честь. Когда сборище было в полном составе, избирался председатель, чья обязанность заключалась в дирижировании хоровым пением. На столе раскладывали ноты (по одному печатному экземпляру на двух человек), председатель кричал: «Номер двадцать девятый! Первый куплет!» — и все дружным хором затягивали первый куплет.

Студенты Кёнигсбергского университета в форме корпорации «Тевтония» в зимнем семестре 1927/28 года

По окончании каждой песни председатель кричал: «Прозит». Ему отвечали: «Прозит» — и осушали стаканы. Вставал и кланялся пианист-аккомпаниатор, все кланялись ему в ответ. Входила девушка (типа официантки) и снова наполняла стаканы пивом.

С особенной торжественностью провозглашался тост, называемый «Саламандра», в честь какого-нибудь почётного гостя. «Теперь, — объявлял председатель, — мы разотрём Саламандру!» Все вставали, торжественно-внимательные, как полк на параде.

«Ad excitium Salamander!» («Да здравствует Саламандра!») — говорил председатель. — «Eins!.. („Раз!..“) (все быстрым движением тёрли дном стакана по столу) Zwei!.. („Два!..“) (стаканы опять стучали, описывая круг) Drei! Bibite! („Три! Пива!“)(все, залпом осушив стаканы, подымали их над головой) Eins!.. (пустые стаканы катились по столу, описывая круг) Zwei!.. (ещё раз) Drei!!! (все с размаху разбивали стаканы о стол и усаживались по местам)».

На этих пирушках случались и дуэли. Правда, шутливые: два товарища понарошку ссорились, выбирался судья, приносили две большие кружки пива, судья давал сигнал — и пиво исчезало в глотках. Тот, кто первый стукнет пустой кружкой о стол, объявлялся победителем.

Впрочем, всё это шалости холостяков. Серьёзная, обстоятельная жизнь начиналась для немцев со свадьбы.

Особо торжественно свадьбы справлялись в селе. Неважно, в господских имениях или крестьянских дворах. К событию готовились заранее. Забивали скот и домашнюю птицу, сооружали длинные столы. Вся родня помогала семье невесты варить, жарить и парить еду.

Накануне свадьбы колотилось очень много посуды. Считалось, что гора черепков — залог долгой и счастливой жизни молодожёнов. Особое внимание уделялось украшению — в виде цветочных гирлянд — свадебной кареты и «гостевых» телег. Утром накануне венчания жених подъезжал к дому невесты. Ему выносили хлеб-соль (совсем как в России), невеста встречала его в свадебном платье, с цветочным венком на голове и украшением из одной-единственной монеты.

Затем гости произносили поздравительные речи — перед входом в дом, на пороге, в комнатах, в хлеву… Везде молодым желали счастья и побольше детей. Все женщины, принимавшие участие в свадебной церемонии, украшали головы венками из цветов, а мужчины прикрепляли к одежде бант с широкой свисающей лентой.