Дина Якшина - Прогулки по Кёнигсбергу

В апреле 1945 года кёнигсбергских пожарных — одетых, естественно, в форму — посчитали военными. И отправили в Сибирь. Тушить пожары в Кёнигсберге никто тогда не собирался.

Как вспоминает один из ветеранов, воевавший в составе 3-го Белорусского фронта:

«…Наши солдаты считали, что они попали на территорию врага. Начали сжигать, начали искать клады. Тут что было: солдат в здание заходит, ага, темновато немного. Там бумаги какие-то на полу разбросаны. Вот он взял бумагу, зажёг. Посветлее стало. Бросил её на пол, там другие загорелись, совсем светло стало…

Начинает подниматься по лестнице на другой этаж. Пока там осмотрел всё, внизу уже загорелось. Ему приходится со второго этажа прыгать…» («Восточная Пруссия глазами советских переселенцев».)

Об автоматчиках, которые выжигали интерьеры уцелевших домов из огнемётов, мы вообще не говорим… Естественно, огнемёт брандспойту не товарищ.

Так и закончилась история кёнигсбергских пожарных. Кстати, в 2008 году эта команда отметила бы 150-летний юбилей. А вот калининградские пожарные эстафету не подхватили. Видимо, не вспомнили вовремя о столь знаменательной дате.

«Прогуливаясь» по Кёнигсбергу, нельзя не сказать об обычаях жителей древнего города. Кёнигсбержцы, конечно же, отмечали Новый год, а в день Ивана Купалы кидали в воду венки из полевых цветов, дарили марципановые сердечки, ходили на фейерверки (непременный атрибут массовых гуляний в дни городских праздников). Но были среди здешних увеселений в те далёкие времена и весьма эксклюзивные занятия. Типа «мензуры».

«Мензура» — это студенческая дуэль, очень популярная в Кёнигсберге вплоть до начала Первой мировой войны.

Немецкий студент образца XIX — начала XX веков — прелюбопытный субъект. Как правило, он увлекался бильярдом, проводил время в душных ресторанах, пил пиво и принадлежал к какой-нибудь корпорации.

Каждый университет в Германии, в том числе и Альбертина, подразделялся приблизительно на двенадцать отдельных корпораций, каждая из которых должна была иметь строго определённые цвета знамени и шапок, а также строго определённую излюбленную пивную, куда члены других корпораций категорически не допускались. Главное занятие членов этих обществ состояло в том, чтобы драться со студентами из других корпораций. Или — друг с другом.

«Гуляя по улицам Кёнигсберга, — писал англичанин Джером К. Джером, — на каждом шагу встречаешь джентльменов с дуэльными шрамами на лице. Дети здесь играют „в дуэль“ сначала в детской, потом в школе, а затем, будучи студентами, уже серьёзно играют в неё от двадцати до ста раз. ‹…› Знаменитая „мензура“ вырабатывает одно — привычку к зверству. Говорят, она требует ловкости, но это не заметно: остаётся впечатление чего-то неприятного и смешного, как от драки в балаганных театрах. ‹…›

В аристократическом Бонне или в Гейдельберге, где много иностранцев, дуэли проходят в более выдержанном стиле: в хороших комнатах, в присутствии седовласых докторов, которые оказывают помощь раненым, между тем как ливрейные лакеи обносят публику угощениями, так что всё получает вид живописной церемонии. Но в более скромных университетах, где рисоваться не для кого, студенты ограничиваются самым главным…

Кёнигсбергская открытка, начало XX века

Комната мрачная, голая, стены забрызганы пивом, кровью и стеарином, потолок закопчён сигарным дымом, пол усыпан опилками. Толпа студентов разместилась где попало — на деревянных скамьях и табуретках, на полу; все курят, разговаривают, смеются…»

«В центре комнаты стоят друг против друга соперники, огромные, неуклюжие, с выпученными глазами, в шерстяных шарфах, намотанных вокруг шеи, в каких-то фуфайках на толстой подкладке, похожих на грязные одеяла; руки просунуты в тяжёлые ватные рукава, подняты… не то это воины, каких изображают на японских подносах, не то нелепые фигуры с вычурных часов.

Секунданты тоже начинены ватой, на головах у них торчат шапки с кожаными верхушками; они ставят соперников в надлежащую позицию, причём так и кажется, что послышится звук заводной пружины… Судья садится на своё место, даёт сигнал — и немедленно раздаются пять быстрых ударов длинных эспадронов… Тот, кто сильнее, кто может дольше удержать неестественно согнутой рукой в толстом рукаве огромный неуклюжий меч, — выигрывает.