Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"После этого Александр взял наряд персидских царей, а также их диадему, прежде неизвестные у Царей Македонии. В результате, образно говоря, он подчинился закону побежденных... Помимо одежды он также захотел подражать сладострастию персов и разделил свои ночи со множеством царских наложниц, прекрасных и высокородных. К этому присоединились пышные пиры, без которых сладострастие казалось бы жалким и сухим, он увлекся игрой в царское великолепие, абсолютно забыв, что при помощи таких обычаев невозможно ничего приобрести, а, напротив, так теряются великие империи".

Отсюда возникло шумно выражавшееся возмущение всей его армии, что он "выродился и изменил своему отцу Филиппу, настолько, что даже отрекся от обычаев своей родины и принял персидские обычаи" [25] Юстиниан XII.4.1. . Филипп действительно "предпочитал бои празднествам и использовал свои огромные сокровища только для военных действий... Отец любил умеренность, сын все больше предавался несдержанности, именно с этими качествами отец заложил основы мировой империи, а сын израсходовал славу этого великого труда" [26] Юстиниан IX.8.4,20–21 .

Арриан пишет подобную политико-морализаторскую речь в виде длинного отступления между казнью Бесса (убийцы Дария) и делом пажа Каллисфена. Он осуждает казнь Бесса после его поимки в Согдиане, поскольку, рассуждает он, наблюдаются заимствования достойных осуждения персидских практик:

"Упрекнув его за то, что он изменил Дарию, Александр приказал отрезать ему нос и уши... Я не одобряю это чрезмерное наказание Бесса. Я считаю варварским это калечение и полагаю, что Александр позволил себе вовлечься в соперничество с богатством мидийцев и персов... Никакое завоевание не полезно для счастья человека, если человек, который, совершил эти подвиги, не обладает, в то же самое время, способностью обуздывать свои страсти" [27] Арриан. Анабасис IV.7.34 .

Он также не одобряет нововведений в устройстве пиров и в одежде македонского царя:

"Я не одобряю того факта, что, будучи потомком Геракла, он одевается по-мидийски вместо того, чтобы одеваться по-македонски, как одевались его предки; и то, что он не постеснялся поменять прическу, которую он, победитель, носил всегда, на прическу под персидскую тиару, прическу побежденных - я не вижу в этом ничего похвального... В вопросе о попойках он также приобрел новые, абсолютно варварские, привычки" [28] Арриан. Анабасис IV.7 4; IV.8.2 .

Резко возражая софисту Анаксарху, ярый сторонник таких нововведений, Каллисфен, напоминает, что македонские монархические традиции сильно отличаются от персидских норм, и, чтобы обеспечить вполне убедительное подтверждение своим словам, он выбирает в качестве контрпримеров двух персидских царей, которые имели наихудшую репутацию у греко-римских авторов:

"Надо бы тебе напомнить, что ты не приятельствуешь ни с Камбизом, ни с Ксерксом, и они не являются твоими советчиками. Ты сын Филиппа... чьи предки властвовали не посредством насилия, но по обычаю" [29] Арриан. Анабасис IV. 11.6 (bia / nomos) .

С одной стороны, деспотическая власть, основанная на полном всевластии принца, а с другой - власть, смягченная "обычаями предков": никакой другой пример, кроме примера персидских царей, не мог проиллюстрировать речь с большей силой.

Даже отмечая возникшую с момента взятия Газы тенденцию македонского царя к перенятию прискорбных иностранных обычаев [30] Квинт Курций IV.6.29: peregrinos ritu (наказание, наложенное на Батиса). , Квинт Курций относит настоящее начало негативной эволюции Александра и его приближенных к периоду длительной стоянки в Вавилоне, после сражения при Гавгамелах. Относительно этого эпизода Диодор крайне сдержан: "Александр позволил своей армии передохнуть подобным образом после завершения испытаний, которые она только что перенесла. Избыток провизии и гостеприимство жителей побудили его остаться в городе более тридцати дней". Еще меньше он говорит об этом, описывая вторичный приход войск в город, на обратном пути из индийского похода: "Как это было недавно, жители тепло приняли солдат. Все бросились в сладострастие и роскошь: у них было под рукой все, что необходимо для полного довольства" [31] Диодор. XVII.64.4 и XVII. 112.6 pros anesin kai tryph6n. . Диодор весьма прозрачно намекнул на римские идеи о роскоши, духовном упадке и ослаблении военной дисциплины, и Квинт Курций также говорит об этом.

Начиная с вечера разгрома, Дарий, назначенный глашатаем идей автора, разворачивает повествование о грядущем, в котором утверждает, что если он оставит открытой дорогу на Вавилон, то именно потому, что роскошь и женщины неизбежно испортят его противников [32] Квинт Курций V.1.4–6. . Далее Квинт Курций лицемерно утверждает, что если сатрап Суз охотно переходит на сторону Александра, то это было приказано ему самим Дарием, "дабы трофеи задержали Александра" [33] Квинт Курций V.2.8. . Описание вавилонских развлечений Александра состоит из множества соответствующих картин: