Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"Бразды правления были в руках такого царя, какого у персов не было уже давно; красивый и серьезный, такой, какого азиаты охотно представляют себе в качестве своего правителя: милостивый для честных, наделенный всяческими достоинствами своих великих предков, свободный от безобразных недостатков, "которые испортили жизнь Оха [Артаксеркса III] и привели империю к гибели". Казалось, что Дарию предначертано излечить полученную им империю от ран, не нуждаясь ни в преступлениях, ни в пролитии крови. В начале его царствования не было ни одного мятежа... От ионических берегов до Инда Азия, объединенная благородным Дарием, казалась в такой безопасности, какой не было уже давно. И однако этому царю пришлось стать последним из потомков Кира, царствовавших над Азией. Казалось, что требовалась невинная жертва, чтобы искупить то, что не могло излечиться никак иначе... Уже на горизонте собиралась буря, которая должна была уничтожить Персию..... Дарий желал избежать этой войны любой ценой; казалось, он предчувствовал, что, чтобы распасться, его колоссальной империи, раздираемой изнутри и мучимой застоем, нужен был лишь легкий толчок извне. Мучаясь нерешительностью, он пропустил последний момент, когда еще можно было предупредить атаку, которой он опасался" (стр. 67).

Это суждение и то, как оно было сформулировано, было принято весьма позитивно. Однако речь не шла о великом историографической нововведении. Наоборот, уже давно активно проводилось обсуждение личности последнего Великого царя. В записке, посвященной иранским народам Античности, опубликованной в 1839 году, М. де Сент-Феликс давал Персидской империи периода после смерти Артаксеркса III описание, ставшее уже каноническим:

"Последние годы Оха [Артаксеркса III] заставили забыть триумф периода начала его царствования и выставили напоказ его безобразно изломанную душу. Ненависть и презрение завладели людьми. Распад государства, ростки которого существовали и ранее, начал быстро прогрессировать. Сатрапы активно стремились к отделению и независимости: дисциплина в войсках, злоупотреблявших вином и пьяных от наслаждений, была потеряна; казна опустела, и население, из которого выжали все, до последней капли, чтобы обеспечить разорительную расточительность коррумпированного пышного двора, потеряло ощущение национальной общности и привязанность к своему правительству" (стр. 359-360).

Что же мог сделать Дарий? Немногое, несмотря на свои положительные качества:

"Храбрый, активный и благородный, Дарий мог решить внутренние проблемы царства и привести его к славе; но Александр сел на македонский трон и ему было предначертано судьбой завоевать Персию" (стр. 359).

Читал ли автор "Александра" Дройзена, чье первое немецкое издание появилось в 1833 году? Можно спорить об этом, но это неважно. Эта идея высказывалась уже Шарлем Ролленом, который между 1730 и 1738 годами опубликовал первый настоящий учебник древней истории. Роллен родился в 1661 году. Он был профессором риторики в Коллеж де Франс (1688), а затем ректором Парижского университета (1694). Этот пост он позднее потерял ввиду своей приверженности янсенизму.

В этом труде есть разделы "Древняя история египтян", "От карфагенян до ассирийцев", "Вавилоняне", "Мидийцы", "Персы", "Македонцы" и "Греки". История персов и греков представлена в виде чередующихся глав. Книга XV посвящена истории Александра. Важно подчеркнуть, что Роллен не льстит македонскому царю. Его "История" имеет нравоучительный характер и предназначена для воспитания принцев. "В ней представлены известные примеры всех достоинств, которыми они должны обладать, [а также] низкие и недостойные пороки, которые нанесли ущерб прекрасным деяниям и опозорили [...] царствование Филиппа и Александра, его сына". Если автор действительно хвалит некоторые "прекрасные деяния Александра" и особенно его поведение по отношению к персидским принцессам, попавшим в плен при Иссе ("вот наиболее прекрасное поведение Александра"), то затем он осуждает царя, который, по его мнению, не заслуживает титула "великий". Ощущая духовную связь с Античностью (позднее я буду говорить об этом более подробно), но также следуя собственным воззрениям, в которых на первом месте находится духовная и религиозная идея, пронизывающая все произведение, Роллен говорит, что уже с момента взятия Тира, но еще в большей степени начиная со смерти Дария, Александр ведет несправедливую войну: "Нет больше ни завоевателя, ни героя, но есть узурпатор и разбойник... Никогда не было более безумного намерения, скажем больше - более ужасного, чем намерения этого принца... [Жизнеописания великих людей Плутарха]... Александр из них один из наименее уважаемых". Отсюда следует размышление автора о сохранении мифа об Александре, он замечает с сожалением, что этот миф все еще используется "всеми ораторами, которые начинают хвалить любого из принцев [7] См. главу IV, стр. 266–286: Какое суждение должно иметь об Александре. ."