Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"Я хотел, чтобы цари этих регионов [пересекаемых], которые получили от нас власть, знали бы, что мы были готовы безбоязненно встретиться с ними во время этой поездки; что мы имели средства это сделать, если бы только сочли это необходимым. [Я хотел] чтобы они были поражены зрелищем величия царей, огромного числа солдат, их подготовки и их вооружения, находящегося в отличном состоянии. Это зрелище побудило бы их сражаться с нашими врагами, и они соразмерила бы со своим могущество того, кто назвал их правителями, и оценили бы его на случай, если бы им пришлось обратиться к нему за помощью. Мы желали воспользоваться этой поездкой для того, чтобы распределить собственноручно между ними подарки и ягнят; для того чтобы предложить им возможность приблизиться к трону, и хотели оказать им честь, обратившись к ним с речью, так чтобы все эти милости увеличили их привязанность к нам, их набожность и их желание сражаться с нашими врагами. Еще я желал осведомиться о состоянии их крепостей и проверить это во время нашей поездки [решить вопрос с налогами].

Такая практика означает, что царский двор на несколько месяцев превращался в странствующее государство, чья власть вследствие этих периодических путешествий вписывается в общий порядок и коллективное мышление страны. Когда Великий царь возглавляет свои армии, пышность его двора никак не отличается от этих ежегодных миграций, во время которых двор переезжает от одной резиденции в другую. Все службы (в том числе царская конюшня, кухни, повозки, везущие воду, хранящуюся в серебряных вазах, царские наложницы, писцы и секретари) принимают участие в переезде, таком же, как обычный переезд двора: каждый занимает определенное, кропотливо выверенное место в официальном кортеже, когда царский караван на восходе солнца оставляет город, который только что его пышно принимал [12] Геродот VII.39–41 (Ксеркс покидает сардов); Квинт Курций III.3.8–25 (Дарий III оставляет Вавилон); см. также: Goukowsky. Кортеж, 1998. . Это также объясняет тот факт, что Дария сопровождала вся его семья, и что существовали обычаи, фиксирующие место, которое должна была занимать царская палатка в центре лагеря, а также место женщин царской крови в лагере и на марше [13] Диодор XVII.35.3; Квинт Курций III.3.22–23; 111.8,12; Ш.9.6; согласно замечательной истории пленных персидских принцесс, их палатка располагалась вблизи от царской палатки (Квинт Курций III.11.3). ; Квинт Курций утверждает, впрочем, что во время сражения при Иссе "супруга и мать Дария, а также группа других женщин, были помещены в центре армии", что надо понимать однозначно: в центре армии на марше и в лагере, а не в центре войск на поле битвы [14] Квинт Курций Ш.9.6: in medium agmen (по латыни agmen означает «армия в походе» в противоположность exercitus, «армия бьющаяся»). . Такая характеристика предполагает, что, даже когда перемещение двора совмещается с военным походом, функция Великого царя не сокращается лишь до функции военачальника. Царская персона окружена тем же церемониалом и той же защитой, которой она пользуется, когда двор находится на своем постоянном месте в Персеполе, в Сузах, в Вавилоне или в Экбатанах.

Гипотезу, сформулированную и первично развитую, необходимо протестировать, в том числе при помощи текстов, подозрительное идеологическое направление которых не обязательно означает, что они были лишены информативности. Давайте вернемся к некоторым пассажам, которые мы уже приводили, и которые помимо нагрузки, отягощающей память о Дарий, несут конкретные сведения о принятом Великим царем решении оставить поле битвы.

Арриан утверждает, что при Иссе Дарий убежал на своей колеснице, после чего прыгнул на лошадь и продолжил свое бегство, сменяя коней [15] Арриан III. 11.5; а также у Диодора XVII.34.6–7 (Дарию привели другую колесницу), и 37.1 (он быстро убегает, по очереди вскакивая на своих наилучших коней); также Квинт Курций III. 11.26: царь в бегстве постоянно меняет лошадей; о сменах лошадей в системе царской почты, см. HEP 382–384. . Квинт Курций дает подобную справку, но придает этому сообщению важный оттенок: "Он опасается попасть живым во власть врагов, спрыгивает и садится на лошадь, которая следовала за ним на такой случай (ad hoc)". Со своей стороны, описывая сражение при Гавгамелах, Плутарх вносит уточнение пола животного: "Дарий оставил свою колесницу и свое оружие; он сел верхом на кобылу, которая, как говорят, только что ожеребилась, и убежал". Это уточнение было повторено Элианом, автором римской эпохи, в нравоучительном анекдоте, включенном в труд, где были собраны анекдоты о животных; в нем автор намеревался проиллюстрировать привязанность между кобылой и ее жеребенком: "Когда сражение при Иссе обернулось бедой для персов и когда Дарий был побежден, он вскочил на кобылу, опечаленный тем, что ему пришлось как можно быстрее бежать и спасать свою жизнь. Вспоминая о своем жеребенке, которого она оставила позади, кобыла понеслась во весь опор, со всей возможной скоростью и заботливостью, и спасла своего хозяина в минуту опасности" [16] Квинт Курций III. 11.11; Плутарх. Александр 33.8; Элиан. Животные VI.48; см. стр. 332–333. .