Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

В извлечении, предоставленном нам Атенеем, Клеарх не упоминает о реальном завершении жизни Дария, которое, что довольно любопытно, действительно связано с некоторыми историями о жажде и воде, в форме объединения басни и эпилога. В уже упомянутом пассаже в "Tusculanes", где он рассуждает о понятии реальности желания у эпикурейцев, Цицерон вводит некоторые исторические персонажи, которые остро нуждались в пище и воде. Мы уже упоминали о Птолемее, который, оторвавшийся от своих интендантских служб, получил удовольствие, "попробовав грубый хлеб в простой хижине". Затем появляется другой царь, о котором Цицерон рассказывает следующую басню:

"Дарий во время бегства выпил грязную (aqua turbida) воду, которую гниющие трупы сделали вонючей: он заявил, что никогда не пил ничего приятнее. Очевидно, он никогда не испытывал ранее жажды".

Эта ситуация настолько похожа на ту, которую описал Плутарх, говоря об Артаксерксе II, утоляющем жажду на поле битвы при Кунаксе [111] Плутарх. Артаксеркс 12.6, где hedeos довольно точно соответствует iucundius. , что можно спросить, не спутал ли просто-напросто Цицерон двух царей. Это вполне возможно, поскольку пользователи сборников exempla (каким является и Цицерон) прежде всего были озабочены тем, чтобы проиллюстрировать некое моральное понятие или позицию: они совсем не затрудняют себя научными проверками, которые в любом случае не смогут поколебать их уверенность в своей правоте. Также вполне возможно, что автор сборника просто приписал Дарию ситуацию, ранее связывавшуюся другими авторами с именем Артаксеркса, так как бегство армии с поля битвы при Гавгамелах происходило в крайне сложных условиях, которые Квинт Курций описывает в весьма драматичной сцене:

"Повсюду жажда мучила усталых и израненных солдат; тут и там, во всех ручьях, лежали на земле люди; они открывали рот, чтобы поток воды попадал в измученное горло; по мере того как они пили эту тинистую воду (aqua turbida), их утроба постепенно растягивалась под давлением ила... И не было никакой ямы, которую бы они не исследовали в попытках избавиться от мучительной жажды" (IV.16.12-13).

Для автора римской эпохи выражение "в бегстве" могло означать только Дария III. Сравнение текстов и выражений свидетельствует о том, что описание ситуации, в которую попал Дарий и описал Цицерон, относится к периоду бегства с поля битвы при Гавгамелах, то есть ко времени, когда Дарий не достиг дна пропасти отчаяния, по-прежнему оставаясь "все еще царем" [112] Квинт Курций IV.16.15: «Из соседних деревень ясно слышались крики (ululatus) стариков и женщин, которые, по варварской моде (barbaro ritu), приветствовали Дария, который все еще был их царем (Dareum adhuc regem clamantium)». Использованный термин (ululatus) может также позволить думать, что люди оплакивают скорее погибших в сражении (см. также стр. 398, п.6). .

Несколько месяцев спустя последние моменты жизни Великого царя описываются в другой истории с жаждой и водой, на сей раз бесконечно более трагической. В нескольких словах опишем сцену. Оставив Экбатаны незадолго до прибытия Александра, Дарий направился по восточной дороге, через Рей и Каспийские Ворота, и стал продвигаться, пересекая парфянские земли, по направлению к будущему Гекатомпилосу (Шар-и-Кумыш). Преданный своими приближенными, он вскоре был пронзен ударами заговорщиков, которые бросили его, истекающего кровью; кроме того, они поранили его упряжку, чтобы он не смог продолжить свой путь, так что животные, предоставленные самим себе, "ушли с военной дороги" [113] Квинт Курций V.13.23. .

И вот мы находимся в парфянских землях, регионе весьма суровом, особенно в разгар лета (июль), как об этом свидетельствует марш Александра в погоне за Великим царем: "По пути, когда он двигался со всей возможной скоростью, многие солдаты были оставлены позади, и много лошадей пало". Затем, когда он узнал, что лагерь Дария находится совсем близко, за Каспийскими Воротами, он еще больше ускорил темп движения, находясь во главе маленького элитного отряда, "имея только оружие и пищу на два дня". Затем темп движения оказывается почти невыносимым: "Александр идет коротким путем, который пересекал местность, совершенно лишенную воды" [114] Арриан III.20–21 (выдержки). . Трудность этой дороги также отмечена Полибием, рассказывавшем о походе, который вел тем же путем селевкидский царь Антиох III против царя Парфии Аршака:

"Аршак готовился к тому, что Антиох подойдет к этой местности, но он никак не ожидал, что тот осмелится пересечь со столь большой армией близлежащую пустыню, главным образом из-за отсутствия воды. В этом регионе вода нигде не выходит на поверхность почвы, но имеются многочисленные подземные трубы, которые связаны с шахтами, о которых не знают те, кто недостаточно хорошо знаком с этой страной" (Х.28.1-2).