Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

Противопоставление царя и философа напоминает противопоставление обычая и природы. Свободный человек должен следить за ритмом времен года, а не перемещаться в течение всего года, чтобы убегать от тепла и холода, как это навязывает царский персидский обычай. Те у кого есть лишние богатства, не могут ими по-настоящему воспользоваться: они не находят даже никакого удовольствия в занятии любовью, так как они не ощущают в нем естественную страсть. Свободному человеку не нужно ни чересчур много есть, ни чересчур много пить; более того, он должен есть и пить только тогда, когда он ощущает голод и жажду. Таким образом, философ противопоставляет свой образ жизни правилам жизни Великого царя, который "потерял опыт естественной жажды (kataphysin)", тогда как, говорил он далее, "голод и жажда - наиболее эффективные и наиболее острые из всех приправ..... Он также утверждал, что испытывает большее удовольствие, утоляя жажду водой из проточного ручья, чем другие, пьющие вино" (§ 11-12).

В этом "киническом" ключе строится и критический комментарий Цицерона, который неоднократно упоминает Диогена в своих "Tusculanes". Он вводит туда образ Птолемея, "который никогда не ждал появления чувства голода, чтобы начать есть", а также Дария, "который, очевидно, никогда не ждал появления жажды, чтобы начать пить" [102] Цицерон. Tusculanes V.33.97. . Царские апофтегмы, о которых он сообщает, имеют своей целью проиллюстрировать рассуждение, похожее на то, что Дион вкладывает в уста Диогена: "Разве не ясно, что именно аппетит придает вкус всем продуктам?" Впрочем, совсем как Дион Хризостом, он использовал сравнение, которое философ любил сооружать между своим образом жизни и образом жизни персидского царя: "Он делал так, чтобы не испытывать недостачу ни в чем, в то время как его соперник не мог никогда иметь достаточно; удовольствия, которыми не удавалось насытиться его сопернику, ему самому не были нужны" [103] Tusculanes V.32.92: quibus nunquam satiari ille posset. . В своей бочке Диоген потребовал у Александра не отнимать у него того, что природа дала всем: свет и тепло солнца [104] Встреча Александра и Диогена скорее всего вымышленная, была очень популярна и очень часто упоминалась. См.: Хэмилтон. Комментарии 32. .

Очень любопытно, что Дион не упоминает серебряных сосудов Великого царя, хотя они замечательно вписались бы в контекст. Причина, вероятно, в том, что он почти дословно привел речь, которую Ксенофонт использовал в "Агесилае" [105] Агесилай 9.3–5. , где образ жизни царя Спарты противопоставлен образу жизни Великого царя, в том числе в том, как он справлялся с голодом и жаждой. Ксенофонт также не делает ни малейшего намека на серебряные сосуды Великого царя. Критический тон сюжета у него достаточно резок: "Что касается Персии, то люди носятся по всей земле в поисках того, что он мог бы выпить с удовольствием, тысячи других занимаются тем, что ищут, чем бы возбудить его аппетит". Этот образ был использован очень многими античными авторами и философами: помимо Ксенофонта, Атеней цитирует Теофраста, Теопомпа и Клеарха из Сол [106] См.: Атеней IV.144b-f; 145а; XII.529d. .

Согласно риторической логике, которой, начиная с самых древних времен, была приправлена историография восточных империй, цари заслуживают свой жребий, проводя все свое время в бесконечных пирах и попойках. Об этом свидетельствует, помимо других примеров, противопоставление, проведенное Юстинианом между Филиппом, который "любил умеренность и заложил основы всемирной империи", и Александром, который был виновен в несдержанности и "растратил всю славу этого великого труда" [107] Юстиниан ГХ.8.4,20–21. .

Таким образом, легко понять, что в целом в античной философии падение персидской монархии приписывалось роскоши Великих царей, что и проиллюстрировано примером последнего из них. Страбон осуждал пучину наглой роскоши, в которую впали Великие цари, желавшие употреблять в пищу только зерно из Асса в Эолии, вина из Сирии и воду, черпаемую из сузской реки Евлей [108] Страбон XV.3.22. , в то время как считалось общеизвестным, что Александр не стремился "собрать у себя всю роскошь мира, хороший стол и мидийских женщин, вина Халибона и рыбы Гиркании" [109] Плутарх. De Fortuna Alexandri 11.11 (342А) . Философ Клеарх из Сол в своем труде "Peri Ноп" ("Жизни"), писал об излишествах царского стола. Он описывал "Дария, того, кто был побежден Александром... Персидский царь щедро платил тем, кто предоставлял ему различные удовольствия, но он привел персидское царство к гибели, не понимая, что он погубил себя сам, еще до того момента, когда другие захватили его скипетр и были провозглашены царями" [110] Атеней XII.529b; exemplum использован Валерием Максимом (IX. 1, ext.3), но в этом случае в этом эпизоде упомянут Ксеркс, и не Дарий III. О Клеархе, ученике Аристотеля, и его интересе к «варварской мудрости», см.: Л. Робер, Opera Minora Selecta.1989, стр. 441–454. . Справедливый приговор роскоши и излишеств, оскорблявших саму природу!