Михаил Вострышев - Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы

СУДЬЯ ( Шульцу ). Правда ли, что Мария Чиликина играет у вас по ночам в хоре арфисток?

ШУЛЬЦ. На основании второго пункта контракта она должна быть у меня в полном повиновении и послушании, и нигде в контракте не сказано, что мать имела право следить за своей дочерью. А потому я не знаю, на каком основании она заявляет свои требования. Я истец, и прошу вас, господин судья, восстановить силу законного контракта.

СУДЬЯ. Прошу вас прямо отвечать на мой вопрос. Играет ли тринадцатилетняя Мария Чиликина по трактирам ночью в вашем хоре арфисток?

ШУЛЬЦ. Играет, и я имею право заставлять ее играть, так как я сам играю по трактирам — это мое занятие.

СУДЬЯ. Вы правы, но вы забыли два обстоятельства. Во-первых, что мать просит спасти дочь от разврата, которому если она не подвергалась, то подвергнется, играя по ночам в трактирах. И на этом одном основании контракт ваш, по которому, как я вижу, мать потеряла всякое право на свою дочь, я объявляю уничтоженным. А во-вторых, вы забыли то, что малолетним детям и, конечно, еще более девочкам строго воспрещено петь по ночам в трактирах. Распоряжение об уничтожении этого зла опубликовано обер-полицмейстером в «Ведомостях…». Вследствие чего, если бы дочь Чиликиной была еще у вас, то я сейчас же взял бы ее и возвратил матери. На этих двух основаниях я приглашаю вас добровольно согласиться на прекращение контракта.

ШУЛЫД. Я согласен, но с тем, чтоб Мария Чиликина хотя на минуту пришла бы ко мне, чтоб не подать пример прочим арфисткам, у меня живущим, которые, узнав о настоящем деле, пожалуй, все разойдутся от меня. А как только она ко мне явится, то я сейчас отпущу ее сам.

ЧИЛИКИНА. Прошу вас, господин судья, обязать Шульца, чтобы он сейчас же возвратил и некоторые вещи, принадлежащие моей дочери, с тем чтоб он представил их вам в суд, во избежание споров, которые могут возникнуть, если я пойду за ними.

СУДЬЯ. Контракт ваш с господином Шульцем уже уничтожен. Согласны ли вы на его предложение, чтобы ваша дочь явилась к нему? И он немедленно ее отпустил, выдав вещи?

ЧИЛИКИНА. Если это нужно господину Шульцу, я согласна.

СУДЬЯ ( тяжущимся ). В таком случае, не угодно ли вам на этих основаниях подписать мировую сделку? Содержание сделки следующее: «Я, нижеподписавшийся гамбургский подданный Карл Шульц, сим обязуюсь, по явке находившейся у меня в обучении Марии Николаевой, немедленно, в тот же день, отпустить ее добровольно к матери, отдав ей ее собственные два платья, подушку, пальто, две коленкоровые юбки и башмаки, и затем контракт, заключенный с ее матерью Варварой Чиликиной 1 февраля 1865 года, уничтожить. Паспорт же Николаевой обязуюсь представить к мировому судье г. Румянцеву».

СУДЬЯ. На основании этого обязательства господина Шульца и по силе 71-й статьи Устава гражданского судопроизводства дело его с Варварой Чиликиной прекращается. Прошу только тяжущихся объявить крайний срок исполнения сделки.

ЧИЛИКИНА Дочь моя живет теперь у родных за Москвою. Завтра я ее представлю.

ШУЛЬЦ. Завтра же и я привезу в мировой суд требуемое платье и паспорт. И наконец, я согласен, чтоб Мария Николаева ко мне не являлась.

СУДЬЯ. В таком случае прошу вас доставить вещи и паспорт к шести часам вечера, а вы ( к Чиликиной ) можете прийти сюда за получением их. И так как господин Шульц отказывается, чтоб девочка явилась к нему в дом, то не угодно ли обоим сделать на контракте надпись о его уничтожении.

Надпись тут же была сделана. Когда на другой день Чиликина явилась за вещами и паспортом к судье, то со слезами благодарила за возвращение ей дочери и говорила, что готова при встрече с судьей на улице стать перед ним на колени.

Петербург 1866 года. Крестьянин Иван Тимофеев взыскивает с купца Иванова 36 рублей за доставленную им зелень.

СУДЬЯ. Вы, Иванов, должны Тимофееву 36 рублей?

ИВАНОВ. Никак нет-с, не должен.

СУДЬЯ. Какие же вы, Тимофеев, взыскиваете с него деньги?

ТИМОФЕЕВ. За зелень. В разное время ему отпущено было.

СУДЬЯ ( Иванову ). Есть какие-нибудь счета у вас?

ИВАНОВ. Вот, господин судья, я ему, значит, дичь отпускал. А он мне — зелень. У меня все это записано. Извольте посмотреть книгу.

Подает судье книгу.

СУДЬЯ. Итак, вы Тимофееву доставили разной дичи в течение 1865 года на 164 рубля?

ИВАНОВ. Так точно, а он уплатил мне 135 рублей. Потом еще за четыре раза зелени следует 28 рублей. Это я у него брал во все время.

СУДЬЯ. Следовательно, за ним остается 1 рубль 2 копейки?