Валентин Костылев - Жрецы (Человек и боги - 2)

- Говори!

- Червонцы?!

- Говори. Не обману же я!

- Не обманешь?!

- Да говори!

Старуха подозрительно поглядела сначала в лицо Петру, потом Марье Тимофеевне.

- Ну, смотрите же. Нищенку - грех обижать. Слушай. Наклонись.

Петр подставил ей ухо. Старуха рассказала все, что слышала в тюрьме.

Петр ждал этого, он сам предчувствовал беду в последние дни. Косые взгляды, перешептывания, грубость начальства - все это не предвещало ничего хорошего. "Так это и должно было кончиться!" - думал Рыхловский.

Клевета, зависть и неприязнь окружили его с первых же дней появления в Нижнем. На него смотрели, как на чужого. Исподтишка над ним посмеивались. В глаза льстили, старались перейти на короткую ногу, выпытывали: как он думает о губернаторе, о своем полковом командире, расспрашивали даже насчет царицы, Разумовского, насчет двора; и о Тайной канцелярии шепотком старались выпытать кое-что, а потом шли к начальству и передавали его слова, прибавляя к ним то, чего и не говорил. Начались обиды, очные ставки, оправдания и всякие унизительные для офицера, даже просто для человека, скандалы. Все сослуживцы точно сговорились сжить его с белого света. И прозвали они его недаром "белой вороной".

- Деньги?! - протянула ладонь старуха.

Петр вздрогнул. Очнулся.

- Марья Тимофеевна, прибавь ей!.. Спасибо! Спасибо!

Старуха схватила деньги - и след ее простыл.

- Что же это такое?! Петенька! Петруша! - заволновалась Марья Тимофеевна.

- Скорее собирай меня... Я должен бежать! Скорей! Скорей!

Марья Тимофеевна принялась за дело.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На губернаторском малом дворе, сохраняя полную таинственность, собирались сыщики, тюремная стража и пристава. Стало темнеть. Стражники тихо переговаривались между собой, посмеивались, толкали друг дружку; сыщики стояли, подобно ледяным бабам, в стороне, смотрели куда-то в пространство, как будто и в самом деле они не живые и ничего не видят и ничего не слышат.

В окне у губернатора огонь. Секретарь понес ему на подпись приказ об аресте Рыхловского. Секретарь был человек спокойный, рассудительный. Нарядно одетый, он приседал и раскланивался с достоинством, то и дело розовыми пальцами в перстнях поглаживая парик.

Он вежливо сказал начальнику стражи: "Надо торопиться. Поручик стал догадываться. Как его сиятельство подпишут приказ, так немедля бегите в дом Рыхловского. Не теряйте ни минуты".

- Готовься! - скомандовал начальник стражи.

Стража выстроилась. Ожили и сыщики. Чем темнее делалось на дворе, тем более похожими на живых людей становились они.

- Сейчас тронемся!.. - посмотрев на губернаторские окна, заявил начальник.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

К Друцкому в покои, громыхая сапожищами и сердито стиснув эфес сабли, влетел командир Олонецкого драгунского полка. Он размахивал руками и непристойно ругался.

- Да говори же толком! Что такое?!

Друцкой усадил полковника в кресло.

- Как я того и опасался, Рыхловский сбежал... Мои солдаты его ищут и нигде найти не могут... Дома нет. Опоздали вы со своими борзыми... Упустили зверя!

- Что-о-о?! - побледнел в ужасе Друцкой. - Я же приказал вам следить за ним! - вскрикнул он. - Рыхловский - поднадзорный!.. Ты знаешь это?! Голос Друцкого обратился в вопль. - Сам... сам Александр Иванович Шувалов писал мне!..

Остановившись на минуту с дико вытаращенными глазами, он спросил, как бы на что-то надеясь:

- Да неужели убежал?! Может быть, ошибка?! - и, не дождавшись ответа, гаркнул, что было мочи, заслоняя ладонью только что подписанный приказ об аресте Рыхловского: - Афанасий! Афанасий! Кличь приставов! Сюда! Сюда! Ну! Ну! А стражу скорее гони! Гони! - набросился он на вошедшего секретаря.

После его ухода губернатор, усевшись в кресло, закрыл лицо руками.

Полковник отвернулся, рассматривая на стене картину какого-то голландского художника. Он чувствовал себя виноватым в бегстве офицера.

Вошло шесть приставов. Испуганно стащили они с курчавых голов шляпы. Старший из них, трясясь и задыхаясь, пролепетал:

- Явились по зову вашего сиятельства.

- Где офицер Рыхловский? - грозно остановился против них Друцкой.

- Ваше сиятельство... - еле слышно заговорил старший из приставов, охранительница дома их, старушка Марья Тимофеевна, сказала, якобы Петр Филиппыч ушли в полк... А Сенька-сыщик из подворья видел вчерашний вечер двух офицеров: одного узнал - Петра Рыхловского, а второго не мог признать... Пошли они оба на Ямские окраины, якобы к штаб-квартире Олонецкого полка, а следить мы посему не стали за ними, считая, что он в полку.