Валентин Костылев - Иван Грозный (Книга 1, Москва в походе)

Валентин Иванович КОСТЫЛЕВ

ИВАН ГРОЗНЫЙ

Роман в 3-х книгах

Роман русского писателя В. И. Костылева (1884 - 1950) "Иван

Грозный" повествует об интересном периоде русской историии - времени

правления Ивана IV Васильевича (1530 - 1584), первого русского царя

(с 1574 г.). В I книгу входит роман "Москва в походе".

ДОРОГОМУ

ВАСИЛИЮ ГАВРИЛОВИЧУ ГРАБИНУ

И ВСЕМ СОВЕТСКИМ ПУШЕЧНОГО

И ОРУЖЕЙНОГО ДЕЛА МАСТЕРАМ

ПОСВЯЩАЮ

Автор

Книга 1

МОСКВА В ПОХОДЕ

Ч А С Т Ь П Е Р В А Я

______________________________

I

В небе повис огненный столб над самым боярским усадьбищем.

Юродивые плясали и плакали.

Калики перехожие предрекали войну.

Монахи - конец света.

Хмурые старцы из деревенских - голод.

Поползли "ахи" и "охи". Умирать не хотелось.

Большое любопытство появилось к жизни.

И, как на грех, в вотчину боярина Колычева прискакал из Разрядного приказа человек, молодой, дородный, с быстрым взглядом, слегка насмешливым. Назвал себя посланцем царя, дворянином Василием Грязным. Явился к владельцу вотчины, боярину Никите Борисычу, и стал расспрашивать о "верстании" "сколь и кого поимянно выставит боярин своих людей в войско, коли к тому нужда явится".

Всколыхнулись деревни и починки колычевской вотчины. Азарт появился. Старики расхрабрились, - куда тут! Стали разглагольствовать про старинные битвы. У молодежи глаза разгорелись: брала зависть, потянуло на волю, на поля бранные.

А тут еще подлил масла в огонь грязновский ямщик. Намекнул и на татар, и на Ливонию, и на Свейское государство. Ямщик бывалый, московский. Под хмельком дядя был, на слова чуден, а глазами плутоват; что наврал, что правда - разобрать трудно.

Как бы то ни было: ветром море колышет, молвою - народ; заскакало по избам колючее словечко.

Боярин темнее тучи стал. Ходит, ко всем придирается, на глаза лучше не показывайся.

Всего лишь год, как царь отпустил его на отдых после брака с молоденькой княжной Масальской. Чего бы лучше - на старости лет пожить чинно, уютно, на усадьбе, в супружеском уединении... И вот нате! Опять война! Опять в кольчугу, в латы да шлем! Приказ, ведавший военными делами, заработал. В Москве не спят!

Крепко призадумался боярин: как быть? Какой-то дворянин-зазнайка всюду нос сует, царской грамотой щеголяет. Черт его принес сюда!

Давно ли разошлись с казанского и выборгского походов? Люди и кони еще путем отдохнуть не успели, и вдруг...

Э-эх, Никита, Никита! Сыновей у тебя нет. Убьют на войне - поместье отпишут "на государя", малую часть оставят супруге твоей, Агриппинушке, а так как она неплодна, вслед за ее кончиною и та малая часть уйдет "на государя" (все себе заграбастывает!).

Вот что будет, коли пойдешь на войну; а не пойдешь, откажешься...

Опять засверлили мозг боярина слова царя Ивана Васильевича: "Жаловати мы своих холопей вольны, а и казнить их вольны ж есмя".

Князей и бояр царь ни во что ставит! Подумать только! А вот такие, неведомого рода молодцы по уездам с царскими грамотами шныряют, бояр учат!

Целый месяц гостил Грязной в вотчине, считал людей, болтал с ними, будто равный; на половину боярыни Агриппины повадился ходить, рассказывал ей про Москву, - нет в вотчине человека, с которым бы он не точил лясы, а потом уехал как-то сразу, тайком, без низких, по чину, поклонов и приветствий.

Вздумал Никита Борисыч наведаться к знахарке-вещунье, попросить ее, чтоб наколдовала "нетяжкую болезнь", на войну бы не идти. А старуха проклятая отказалась да еще крикнула: "Вижу, что умереть тебе на плахе по цареву указу!"

Можно ли снести столь великое поношение? В омуте утопил старую ведьму. Сразу полегчало. Улеглось на сердце.

И вдруг новое беспокойство. Пришел на боярское крыльцо некий бобыль Андрейка и давай вопить на всю усадьбу: "Пошто утопил старуху? Царь покарает тебя! Один у нас ныне суд - царский. Сгубить нас токмо царь может, и никто иной!"

Орет, словно ума лишился, глаза вытаращил.

Любуйся, царь государь, Иван Васильевич! Боярин не волен над своими же людьми! Кого ты охрабрил? Холопов и злостных бродяг! Посмел бы раньше этот навозный жук слово поперек молвить? Не иначе, как проклятый Васька Грязной наболтал народу про "судебник".

Никита Борисыч, как бы невзначай, старался выспросить у людей, о чем беседовал с ними Василий Грязной. Пытал, с божбою и целованием креста, боярыню Агриппину. Оказалось, Грязной спрашивал у старост: сколько земли в вотчине, что пахоты и что леса; вся ли пахотная земля обрабатывается; продает ли боярин хлеба на сторону, иль только засевает для себя да для своих крестьян? О конях расспрашивал, о сене, об овсе, о скотине...