dm: ИСТОРИЯ 19 века том 3

Швейцария должна будет образовать независимую и ней-тральную конфедерацию. «Оттоманская Порта представляет собой такую европейскую державу, дальнейшее существо-вание которой очень важно для поддержания европейского равновесия. Весьма полезно поэтому гарантировать ей суще-ствование». И в то же время Франция должна будет сохранить свои старые прерогативы, свою прежнюю торговлю и капи-туляции, а также право покровительства католикам на Во-стоке и европейских дипломатических агентов — «франков»,как их называли в Турции. При такой системе Франция снова добьется повсюду влияния и уважения. «События по-следнего времени оставили по себе впечатления, которые не-обходимо сгладить. Франция является настолько могуще-ственным государством, что остальные народы могут быть спокойны лишь при уверенности в ее миролюбивых стремле-ниях, а чем отчетливее будет их представление об ее справед-ливости, тем легче они почерпнут и эту уверенность».

В этой системе все отдельные части теснейшим образом свя-заны между собой. «Почти вся совокупность подлежащих обсуждению конгресса вопросов зависит от одного и того же принципа и отказаться от этого принципа в одном пункте значило бы отказаться от него совершенно». Поэтому-то при-писывается такая чрезвычайная важность решению предва-рительных вопросов, организации конгресса и провозглаше-нию принципов. Французским уполномоченным даются самые тщательные предписания не допускать на конгресс ни-кого из тех, кто не имеет права заседать на нем, а также не соглашаться на исключение из конгресса никого из тех, ктоимеет право участвовать в нем. И наконец, даются самые точ-ные предписания, для того чтобы конгресс действительно собрался, конституировался и прежде всего определил, ка-кие государства должны послать на конгресс своих предста-вителей и какие вопросы должны на нем разбираться.

Таким образом, занятая Францией позиция была неуяз-вима. Франция противопоставляла союзникам правовые прин-ципы, которые они сами раньше торжественно провозгласили.

Конечно, государи и дипломаты — русские, прусские и ав-стрийские — имели в виду лишь одно, а именно: подражать всем приемам побежденного ими Наполеона и обойтись с «вы-морочной» Французской империей (1) так, как в свое время они поступили с впавшей в анархию Польшей; причем они полагали, что не обязаны отчетом в своих действиях реши-тельно никому. Но четвертая союзница, Англия, не могла итти за ними по этому пути так далеко. Английскому правитель-ству приходилось публично давать объяснения для оправ-дания своих действий. Английский представитель Кэстльри лично был, конечно, так же равнодушен, как и его коллеги,к вопросам принципов и международного права; но не так обстояло дело с английским парламентом. Уже по одному тому, что в Лондоне имелись парламентская трибуна и пресса,где постановления конгресса могли подвергаться обсуждению,эти постановления подлежали санкции со стороны обще-ственного мнения. В этом-то пункте Талейран и надеялся при-жать английских дипломатов. И в этом-то и заключалось главным образом значение тех его принципиальных заявле-ний, которые он составлял не столько в назидание своим коллегам, сколько для того, чтобы через посредство газет,которые к удовольствию Талейрана узнали об этих заявле-ниях, возбуждать общественное мнение.

1 На юридическом языке слова «выморочное имущество» означают: имуще-ство, оставшееся без законного наследника или владельца. На Венском кон-грессе речь шла о разделе не Франции, а тех частей империи Наполеона,которые путем завоеваний и захватов он включил в свои владения. —Прим. ред

Правда, если взглянуть на прошлое Талейрана и на прой-денный им извилистый путь от Отенского епископства до Венского конгресса, через кабинет Дантона, министерствоиностранных дел в эпоху Директории, двор Наполеона, Бер-лин, Тильзит и Эрфурт, то взятая им на себя роль могла быпоказаться щекотливой. Талейрану предстояло навязать участникам конгресса в довольно своеобразном сочетании не только принципы своего нового повелителя, но и свою соб-ственную персону. Для этого требовалась с его стороны вели-чайшая наглость, на которую, впрочем, он был вполне спо-собен, а со стороны его коллег — необычайная снисходитель-ность. Но и роль и игравший ее артист оказались на месте. Очутившись все за зеленым сукном, партнеры, вместе разы-гравшие столько достославных партий, принуждены были приспособляться к новым обстоятельствам. Ни один из них не был здесь самим собой; все они представляли нечто совер-шенно отличное от их собственного прошлого, от их прежних действий и даже от их личных взглядов. И это нечто было как раз тем принципом, в силу которого восстановленный ими на престоле Людовик XVIII царствовал во Франции ина который Талейран, посланник Людовика XVIII, ссылался на конгрессе. Талейран говорил от имени короля, являвше-гося безупречным в смысле охраны принципа легитимизма.Впрочем, кто посмел бы поставить Талейрану в упрек его измену прошлому? Если он служил в свое время узурпатор-ской политике Республики и Империи, то и другие дипломаты по очереди принимали в ней участие. Они подписывали с Рес-публикой и Империей договоры: Пруссия в Базеле, Бер-лине и Регенсбурге; Австрия в Кампо-Формио и в Люневиле,и в 1810 году, во время бракосочетания Наполеона с Марией-Луизой, Россия в Тильзите и Эрфурте. Один лишь англий-ский посланник мог бы еще держать себя надменно, но он получил приказание молчать. Итак, все согласились на том,чтобы предать прошлое забвению. В разговорах с глазу на глаз, в тайных статьях, которые не приходится мотивировать,они могли еще пренебречь принципами государственного права; но они не могли этого делать в своих протоколах и декларациях. И, таким образом, эти скептические и безнрав-ственные старые авгуры вынуждены были без смеха смотреть другна друга и, внутренне бранясь, присутствовать на цер-ковном спектакле, который разыгрывал Талейран, их руко-водитель в цинизме и развращенности, — этот «хромой чорт»,как они его называли, ставший в результате их коалиций и милостью их побед первосвященником их же собственной церкви.