Виктор Муратов - Командарм Лукин

Когда порядок был восстановлен, Сорокин распорядился:

— На восточный берег ни одного человека без оружия не пропускать!

Напиравшая на переправу толпа дрогнула, начала быстро рассасываться. И вот уже один красноармеец вытащил закопанный под кустом ручной пулемет, другой подобрал кинутую на прибрежный песок винтовку…

Было около четырех часов утра. Над рекой висел плотный туман. Люди, автомашины, пушки виделись расплывчатыми тенями. Первыми на мост пропустили машины и повозки с ранеными. За ними двинулись артиллерийские подразделения, которые, переправившись на противоположный берег, сразу же заняли огневые позиции и открыли огонь по наседающему противнику. Руководил стрельбой лично начальник артиллерии армии генерал Прохоров.

А подразделения шли и шли, и переправа действовала безотказно. Одних лишь раненых успели переправить около тринадцати тысяч. Но когда поднялось солнце и рассеялся туман, появились вражеские самолеты. Первые их налеты отразили. Однако ближе к вечеру фашистам удалось все же разрушить переправу.

Опять за дело взялись саперы. То были воистину неустрашимые люди, работавшие под огнем врага. Над рекой вздымались тяжелые столбы воды, воздух гудел от осколков мин, снарядов, бомб. Падал один боец, его место занимал другой, падал этот — за дело брался следующий. Дважды разбивали фашисты мост, и оба раза саперы в считанные часы восстанавливали его.

Когда командарм Лукин со штабом приехал на берег, через переправу непрерывным потоком двигались войска.

Генерал Лукин стиснул Сорокину руку, негромко сказал:

— Спасибо, Константин Леонтьевич. Заслуживаете самой высокой награды.

— Сочтемся славою, ведь мы свои же люди. Пускай нам общим памятником будет построенный в боях социализм, — отшутился словами Маяковского Сорокин.

Их короткую беседу прервали внезапный треск автоматов и пулеметов, глухие разрывы гранат. Оказалось, что в лесок, что тянулся справа от моста, просочились гитлеровцы. Движение по нему застопорилось. Раздумывать не приходилось. Сорокин возглавил стрелковую роту, зашел противнику в тыл и неожиданно атаковал. Вражеские автоматчики были полностью уничтожены.

…Машины подходят к берегу. По шаткому настилу осторожно, не торопя друг друга, идут пехотные подразделения.

— Откуда? — спрашивает Лукин.

— Из Кардымово, — отвечает военный фельдшер. — Шестьдесят тяжелораненых.

— А где медсанбат?

— Медсанбата нет. Разбит.

Неожиданно начинается огневой налет. Мины и снаряды рвутся у самого берега. На мосту лежит подполковник Лебедев из оперативного отдела штаба армии. Ему оторвало обе ноги.

— Товарищ генерал, пристрелите, — умоляет он.

Лукин приказывает старшине перенести раненого на восточный берег и срочно разыскать врача. Но уже поздно…

Переправа исковеркана. Саперы делают все, что в их силах и выше сил. Им помогают пехотинцы, жители деревни. Они вместе с бойцами разбирают свои дома и таскают бревна к реке.

В это время к берегу подошла колонна 5-го механизированного корпуса. Войск скапливалось все больше. Командарм не стал ждать, пока восстановят переправу, и приказал повернуть колонну чуть южнее Ратчино, где также переправлялись войска. Туда же поехал и сам.

Вслед за штабными машинами помчались обозы и артиллерия. Все спешили переправиться как можно быстрее, сока не рассеялся туман и не налетели фашистские самолеты, На подходе к переправе сгрудились машины, конские упряжки, артиллерия. Творилось что-то невообразимое. Одни мешали другим, слышались крики, ругань. Люди бросались вплавь. Обозники пытались переправить телеги вброд. Лошади, проваливаясь в ямы, захлебывались и скрывались под водой вместе с телегами.

Появление командарма, его четкие, отрывистые команды привели в чувство людей.

— В первую очередь переправлять раненых, затем идут артиллерия, минометы и другая техника, — давал распоряжения Лукин.

Еще на пригорке он приметил полуторку, которая, лавируя между машинами и повозками, мчалась к переправе. Машину легко подбрасывало на ухабах — кузов ее был пуст. Подняв руку, командарм остановил машину, приказал шоферу загрузить ее и стать в очередь. Шофер отъехал немного в сторону. В это время начался налет вражеской авиации и одновременно ударила артиллерия, Разрывы авиабомб смешались с грохотом и воем артиллерийских снарядов. Сильный толчок опрокинул командарма на землю.

Обезумевший от страха шофер полуторки рванул к переправе, и командарм оказался под машиной.