Иван Оченков - Царь

- Ну, проводи, если так.

Скоро забулдыга довел Михальского и его людей до походного шинка, представлявшего собой два огромных воза, между которыми помещалось несколько лавок. Рядом, на тагане стоял большой котел, в котором, булькая, варилось какое-то варево. Шинкарь, поймав на лету монету, поклонился и тут же подал посетителям больший жбан с вином и кое какую закуску. Провожатый смотрел на поданный им напиток с таким вожделением, что Корнилий приказал одному из своих спутников плеснуть немного и ему. Тот с благодарностью принял чашу и тут же припал к ней, как путник в пустыне припадает к живительной влаге.

- Благослови вас дева Мария, благородный пан! - поблагодарил он Михальского, с сожалением отставив пустую посуду.

- Не стоит благодарности, - отозвался Михальский, прихлебывая из своей чарки.

Забулдыга, помялся, не зная как заслужить еще дармовой выпивки, но Корнилий не обращал на него внимания, а его спутники молча утоляли голод.

- Ваша милость...

- Что тебе?

- Не нужен ли благородному шляхтичу слуга?

- Нет.

- О, вы, верно, подумали, что речь обо мне? Нет, ваша милость, я вполне доволен своей службой и не ищу ничего другого. Но у меня есть приятель, дела у которого не столь хороши. Он молод, грамотен и услужлив, так что мог бы быть вам полезен.

- И почему же он оказался без службы во время похода?

- Как вам сказать, ясновельможный пан. Бедняга Янек нанялся на службу к одному господину, но тот оказался слишком строг к несчастному юноше, да и к тому же весьма скуп и постоянно задерживал жолд. А недавно они еще и повздорили, так он выгнал молодого человека, оставив его без средств к существованию.

- Вот как, а скажи мне, любезный, не этому ли Янеку, принадлежит конь, которого ты пытался мне продать?

- Ну, что вы, ваша милость, откуда у него лошадь? Нет, тот конь, которого я предлагал вам, принадлежит его хозяину.

- И ты, мошенник, хотел продать мне имущество магната?

- Скажете тоже, магната! Если пан Карнковский стал магнатом, так я коронный региментарий.

- Как ты сказал, Карнковский?

- Ну, да.

- Тот самый?

- Так никто другой, ваша милость!

- И что он идет с войском королевича?

- И не только он, ясновельможный пан! - осклабился в похабной усмешке забулдыга.

- О чем ты?

- Ну, разумеется о прекрасной панне Агнешке!

- Ты врешь мошенник!

- Да чтобы у меня глаза повылазили, если я вру! Да чтобы мне ни разу в жизни не попробовать такого доброго вина, каким только что угостила меня ваша милость!

- Эй, налейте этому пройдохе еще чару, да пополнее! - Приказал Михальский своим людям и приготовился слушать.

- Слушайте, ясновельможный пан, - начал рассказывать забулдыга, вылакав содержимое чаши. - Вам верно известно, что дочка панна Карнковского весьма преуспела на службе нашему доброму королевичу? Ну, так вот, дело это оказалось настолько прибыльным, что пан Теодор не захотел, чтобы этот поток иссяк и отправился на войну вместе с дочкой.

- Врешь!

- Да нет же! Конечно, юной паненке не пристало следовать вместе с войском, но она переоделась в мужской наряд, да и путешествует под видом молодого шляхтича. Днем никто не видит ее истинной сущности, а по ночам она усердно скрашивает тяготы похода его высочеству.

- Это самая безумная история, какую я только слышал, - усмехнулся Корнилий, - а твой приятель Янек тут каким боком замешан?

- Да все тем же, ваша милость! Он изволите ли видеть, как и я - шляхтич, правда, обедневший...

- Боже спаси Речь Посполитую, шагу нельзя ступить, чтобы не попасть на шляхтича!

- Истинная правда, ясновельможный пан, только вот бедняга Ян, на свою беду еще очень молод, и потому ужасно влюбчив. Уж не знаю, как ему попалась на глаза прекрасная панна Агнешка, да только увидев, ее он заболел той самой болезнью, от которой нет снадобий даже у самых искусных лекарей. Недурное вино, не правда ли?

- Не стесняйтесь пан...

- Адам Криницкий, к вашим услугам, - охотно представился забулдыга, наполняя свою чашку, - ваше здоровье!

- Прозит.

- Так вот, пока Янек служил пану Карнковскому, а у Агнешки были свои служанки, он не так часто видел девушку и как-то держал себя в руках. А в походе ему пришлось служить и отцу и дочери и все время быть рядом с предметом своей страсти, и в один прекрасный момент мальчик не выдержал.

- Вот холера! Неужто он...

- Ну что вы, просто однажды пан Теодор застал его стоящим перед панной Агнешкой на коленях и объясняющимся ей в своих чувствах. Разумеется он тут же выгнал беднягу да еще и не заплатил ему ни гроша из того что причиталось за службу.