Иван Оченков: Царь

- А не ты ли мне говорил, что при новом царе на Москве разбойников не стало?

- Так ведь оно раз на раз не приходится. А уж коли беда приключится, так чего тогда делать? Что я тогда батюшке твоему скажу?

- Полно причитать, старинушка, - хлопает княжич по плечу старика. - Скажи лучше, нельзя ли узнать, кто здесь живет?

- А чего там узнавать, - отзывается тот, - это стрелецкая слобода. Вон тот большой терем с лавкой, стрелецкого полуголовы Анисима Пушкарева. За ним сразу двор стольника Корнилия Михальского, а вот этот окольничего Никиты Вельяминова.

- Чего? - едва не задыхается от удивления молодой человек, - так они здесь живут!

- Скажешь тоже, княжич, - искренне удивляется старик, - знамо дело они все кроме Пушкарева в кремле живут в царских палатах, потому как они государевы ближники. Ну а тут дворы имеют, хозяйство да холопов.

- А чья же тут девка такая красивая...

- Господи Иисусе! Княжич, да что же ты все ка дите малое за девками бегаешь? Ить ты на службу приехал! Мало ли в Москве девок? Может холопка чья.

- Нет, не холопка... уж больно горда.

- Ой, не знаю, княжич. Люди сказывают, что у Пушкарева дочери названные вельми красивы, да своенравны. А все от того, что государь к их семейству благоволит и даже обещал за них приданое дать.

- Да верно ли это?

- Люди говорят!

- И что сватают?

- Того не знаю, а старшая уже заневестилась, так что может и сватают. Только ведь тут как. Знатный человек стрелецких дочек не возьмет, а за простецов те сами не пойдут.

- Эва как.

--------------------

*Каким образом легендарный основатель династии Никлотичей оказался родней не менее легендарному Рюрику читайте во второй книге серии.

Окольничий Вельяминов и впрямь был первым царским ближником и проживал вместе с государем в его палатах. Но была у него сестрица младшая. Люди сказывали будто бы красавица она, да такая, что хоть иконы с нее пиши. Но не в том диво, что красива она, ибо ни в какой другой стороне нет девиц краше, чем в земле русской. А в том диво, что была она грамоте обучена, книги читать любила и сказывали даже будто не только по-русски, но и по иноземному. Оно конечно врут много люди, а только чем нечистый не шутит, когда бог не смотрит?

Ради соблюдения приличий проживала девица не в царских палатах, а в братнем тереме окруженная мамками и няньками. Брат у ней бывал почитай что каждый день, ибо любил сестру очень. Да и не было у них никого больше на всем белом свете.

- Здравствуй Аленушка, - ласково поприветствовал сестру окольничий, заходя на ее половину.

- Здравствуй милый братец, - отвечала она ему с поклоном.

- Каково поживаешь?

- Как в тюрьме, братец. Сижу будто невольница в золотой клетке.

- Грех тебе такое говорить Аленушка! - возмутился брат.

- А тебе не грех сестру, будто пленницу держать? Света белого не вижу! В церковь и то с оравой надзирателей!

Выросшая в деревне Алена привыкла к свободе совершенно необычайной для других боярских дочек. Даже после переезда в Москву она долгое время жила почти самостоятельно, пока брат был в походах с государем. Но мирная жизнь понемногу налаживалась, и вместе с миром в их дом пришел Домострой*.

- Вот выйдешь замуж, - отозвался привыкший к таким претензиям Никита, - заживешь полной хозяйкой. А пока, не обессудь, перед людьми неудобно.

- Ты про что это? - насторожилась девушка.

- Аленушка, - брат попытался сделать голос вкрадчивым, но у него плохо получилось, - ты же знаешь, что я тебя люблю и только добра тебе желаю!

- И что?

- Князь Буйносов к тебе сватается, - вздохнул окольничий, ожидая бури.

- Не пойду за него, - неожиданно спокойно сказала девушка.

- А за кого пойдешь? - нейтрально поинтересовался он.

- Сам, поди, знаешь, - усмехнулась Алена.

Медведеподобный Никита не боялся в жизни ничего. Ему приходилось идти грудью на сабли, грести веслами на галере, осаждать города и самому сидеть в осаде. По большому счету он не боялся даже царя, ибо они были с ним друзьями. К тому же Иван Федорович был справедлив и ни на кого зазря опалы до сих пор не возложил. Но вот такого взгляда сестры он боялся, поскольку не мог ему противостоять.

- Женат он, - вздохнул Вельяминов и отвернулся.

- Ой ли, - певуче протянула девушка, - и кто ту жену заморскую видел?

- Я видел. Кароль видел. Мишка Романов и тот видел!

- И где же она? - не унималась Алена. - Сколь годов государь над нами царствует, а народ не видал ни царицу, ни царевича, ни царевну...

- То государево дело, - нахмурился брат. - Не смей судить! Она сестра свейского короля, через нее у нас с ним мир.