Феликс Керстен - Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

Гюнтер поблагодарил меня и сказал:

– Все эти люди будут сердечно встречены в Швеции. Швеция не пожалеет усилий и средств, чтобы выручить их.

Наконец он спросил меня, готов ли я при необходимости снова лететь в Германию, если возникнут новые затруднения. Я согласился. Гюнтер считал, что встреча Гиммлера и Шторьха станет великим шагом. Но он не думал, что из этого что-нибудь выйдет, поскольку аналогичные попытки неоднократно предпринимались в предыдущие годы, но все они остались безуспешными.

Я ответил:

– Уверен, что на этот раз все получится. Надеюсь, что на следующей неделе смогу улететь со Шторьхом в Берлин.

Завтра утром я жду у себя Шторьха.

Стокгольм

23 марта 1945 года

Сегодня я получил письмо от Гиммлера, который сообщал мне, что мое заступничество за бывшего австрийского канцлера Зейтца удовлетворено: Зейтц освобожден.

В 11 часов утра ко мне пришел Шторьх. Он сказал, что готов встретиться с Гиммлером лично при условии, что я буду его сопровождать. Я ответил, что готов, и по телефону сообщил Гиммлеру о согласии Шторьха. Шторьх чрезвычайно рад результатам моих переговоров с Гиммлером. У меня возникло впечатление, что его не вполне убеждают мои рассказы и он боится, что я принимаю собственные желания за конкретные факты. В конце разговора Шторьх сказал мне:

– Евреи всего мира будут вам вечно благодарны.

Стокгольм

13 апреля 1945 года

В последние несколько дней Шторьх постоянно информировал меня о дальнейших потребностях и запросах, которые доходили до него по согласованным каналам. Поскольку я могу телефонировать непосредственно своему секретарю и Брандту, это дает мне возможность продолжить дискуссии, начатые с Гиммлером и представителями его стокгольмского штаба, и исполнять эти особые просьбы. Шторьх больше всего озабочен дальнейшим подтверждением тех гарантий, которые дал мне Гиммлер по поводу прекращения убийств и эвакуации евреев в концлагерях, а также организованной сдачи концлагерей под белым флагом союзникам. Я получил такое подтверждение от Гиммлера по телефону.

Еще мне пришло письмо от доктора Брандта, написанное 8 апреля. Граф Бернадот привез мне его 10-го числа из Берлина. В своем письме доктор Брандт подтверждает, что ведется поиск отдельных заключенных, что в лагерь Берген-Бельзен назначен новый комендант и что Красный Крест допущен в Терезиенштадт. Я немедленно передал эти новости Шторьху. Все это мостит дорогу для предстоящей поездки и для встречи Гиммлера со Шторьхом.

Стокгольм

17 апреля 1945 года

Гиммлер установил день, в который он примет Шторьха. Однако Шторьх сказал, что не может ехать. Его место займет Норберт Мазур, директор шведской секции Нью-Йоркского Всемирного еврейского конгресса. У Мазура нет въездной визы, но он получил гарантии безопасности и поедет инкогнито в моем сопровождении. Гиммлер настойчиво требует, чтобы германское посольство ничего не знало. Он боится, что вмешается Риббентроп и возникнут неприятности с Гитлером.

Гут-Харцвальде

7.00, 21 апреля 1945 года

Я вылетел с Мазуром из Стокгольма 19 апреля в 2 часа дня и был доставлен сюда на служебной машине СС. Мы с Мазуром были единственными пассажирами в самолете, совершавшем один из регулярных рейсов между Стокгольмом и Берлином и заполненном посылками Шведского Красного Креста для отделения Красного Креста в Берлине. Полет занял четыре часа, во время которых мы не видели в небе ни союзных, ни немецких самолетов. Когда самолет приземлился в аэропорту Темпельхоф, группа полицейских – человек шесть в аккуратных мундирах – приветствовала нас восклицанием «Хайль Гитлер!». Мазур снял шляпу и вежливо сказал:

– Добрый вечер.

На летном поле я получил от рейхсфюрера СС пропуск для Мазура, подписанный бригадефюрером СС Шелленбергом.

Гут-Харцвальде

21 апреля 1945 года

Шелленберг прибыл в Харцвальде в 2 часа ночи 20 апреля. Мы провели подробную дискуссию о пожеланиях шведского правительства и о необходимости освободить как можно больше евреев, чтобы это послужило для Мазура доказательством доброй воли.

Шелленберг находился в унынии, поскольку партийное руководство в лице Бормана оказывало на Гиммлера такое сильное давление, что тот не был склонен к дальнейшим уступкам. Партийное руководство требовало, чтобы Гиммлер выполнял приказ фюрера: если режим падет, то следует ликвидировать как можно больше его врагов. Мы беседовали много часов, обдумывая наилучший способ заручиться согласием Гиммлера. Шелленберг согласился со мной, что быстрое освобождение евреев крайне необходимо.