Николай Дубровин: Наши мистики-сектанты. Александр Федорович Лабзин и его журнал "Сионский Вестник"

1) Сущность души человеческой происходит через истечение из самой сущности божества.

2) Душа, по отделении от сущности божественной, обложилась густым мраком, который связал ее силы и сомкнул внутри ее небесный свет.

3) Этот свет, заключенный в душе, есть внутреннее слово, Дух Божий, Христос в нас.

4) Троинственным путем: очищения, просвещения и едиhения душа опять, даже в настоящей жизни, может достигнуть прежнего обожения или внутреннего, совершенного слияния с божественною сущностью.

5) Как внутренний свет врожден всем и просвещает каждого человека, то и путь к соединению с Богом, по природе, всем открыт и известен, так что без внешнего познания о Христе можно каждому спастись во всякой религии — языческой, иудейской, магометанской и проч.

6) Посему Св.Писание, воплощенный — Искупитель, церковь Христова и внешние обряды в религии полезны, но не нужны ко спасению человека, когда каждый может внутренним светом просвещаться и внутренним словом научаться к единению с Богом.

Переходя от этих общих положений к частностям, мистики говорят, что недостаточно исповедовать Христа устами, но надобно иметь его в сердце; чтобы быть вполне религиозным, надо воспитать в себе внутреннего человека независимого от телесного, ибо дух и плоть — это свет и тьма, золото и грязь, жизнь и смерть.

Один из наиболее выдающихся наших государственных деятелей, блестящий питомец С.-Петербургской духовной академии, получивший богословское образование и отдавший дань идеям первой половины XIX века, граф M.М.Сперанский, под именем истинного христианина понимал человека, который, пройдя путь очищения и обновления, ищет соединиться с Христом и восприять его в себя так, чтоб Он в нем жил, действовал, располагал и управлял его мыслями, движением, волею, — словом, чтоб Христос был в нем и он во Христе.

«Вы признаетесь, — писал Сперанский епископу калужскому Феофилакту [20] От 5-го сентября 1804 г., „В память графа M.М.Сперанского". Издание Императорской публичной библиотеки, стр. 373. , что внутренний сей путь весьма различен от внешнего, коему большая часть христиан ныне следуют. Я называю внешним путем сию нравственную религию, в которую стеснили мирские богословы учение божественное; я называю внешним путем сие обезображенное христианство, покрытое всеми цветами чувственного мира, соглашенное с политикой человеческих обществ, ласкающее плоти и страстям, или по крайней мере их не умерщвляющее; христианство слабое, уклончивое, самоугодливое, точно такое, каковы были люди, его образовавшие; христианство, которое одно почти теперь мы видим на земле, которое от языческого нравственного учения различно только словами, которое места трудные Св. Писания изъясняет тропами и фигурами и истинный их разум насилует тщательным разумом суемудрия. В сем христианстве самые обряды потеряли их истинный смысл и превратились в мертвую букву.

«Вы признаетесь, что переход от сего внешнего пути к внутреннему не близок, и на сем-то переходе должность пастырей есть поддержать, наставить, просветить и укрепить христиан благомыслящих».

Эти христиане признавали, что одним внешним исповеданием, одним внешним богослужением, внешней молитвою невозможно угодить Богу, так как ни отец, ни царь не будут довольны одними уверениями о покорности своих детей и подданных, если покорность эта не будет подтверждена делом. Христианство, говорят мистики, состоит не в частных добродетелях, а и того менее в наружном виде какой-нибудь одной добродетели, а состоит в общении, соединении, дружестве или связи внутренности нашей, нашего сердца с Господом нашим Иисусом Христом [21] „Сионский Вестник" 1806 г., ч . II, июнь, стр. 242. .

Отрицая внешнюю обрядность, мистики считали установленные и совершаемые церковью таинства действиями мало значащими и ненужными. Причащаться можно всякою пищею, говорили они, но необходимо только принимать ее с мыслью, что в ней присутствует духовная телесность Христа. Таинство крещения было, в глазах мистиков, лишь обрядовым символом внутреннего крещения духом, а под покаянием они разумели простой процесс самоиспытания совести, сопровождаемый переменой жизни, после чего все грехи уничтожаются всеочищающей любовью Божией.

Эта вера в благость Творца, снисходительность Его к проступкам и протест против догматических и обрядовых требований внешней церкви увлекал в мистицизм людей самых противоположных религиозных убеждений. Указывая на пути к спасению, «на которых не было необходимости утруждать себя разными подвигами, добродетелями и обрядом, а достаточно было лишь предаваться спасительным размышлениям, в роде размышления о бесконечной любви Спасителя к грешному миру,— мистицизм оказывал особенно большую услугу тому роду людей, которые, с одной стороны, страшатся трудного религиозного подвига, а с другой боятся вечного наказания за грехи и желали бы насколько возможно дешевле застраховать себя от вечных мучений. Предаваясь, по совету мистиков, разным благочестивым размышлениям, эти люди не оставляли и обычных светских удовольствий, служили в одно и то же время двум господам и думали, что одинаково угождают обоим» [22] И.Катетов. „Граф M.М.Сперанский, как религиозный мыслитель" „Православный Собеседник", 1869 г., № 6, стр. 312. .