Николай Дубровин: История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6

Оформление художника Е.Ю. Шурлаповой

Состояние Закавказья: чума и голод. Восстание в Грузии. Провозглашение царевича Григория царем Грузии. Положение наших войск. Действия отрядов полковника Тихоновского и подполковника Ушакова. Неудачный штурм г. Ахалкалак Шериф-пашою. Прокламация маркиза Паулуччи и ответ на нее инсургентов. Освобождение Телава. Временное прекращение волнений. Отозвание маркиза Паулуччи и назначение генерала Ртищева главнокомандующим на Кавказе. Расположение войск. Воззвания Баба-хана. Деятельность Сурхай-хана Казикумухского. Экспедиции генерал-майора Хатунцова в Каракайтаг и Казикумух. Новые волнения в Грузии. Действия генерал-майора Сталя и князя Орбелиани. Воззвания царевича Александра и намерение его пробраться в Грузию

Наступил тяжелый, но славный для России 1812 год. Готовясь к борьбе с Наполеоном, император Александр I принужден был отказаться от всякой помощи главнокомандующему в Закавказье, и именно в такое время, когда, по словам маркиза Паулуччи, край, ему вверенный, нельзя было признать «состоящим в благоприятном виде». Главною причиною тому была чума, внесенная еще в 1810 г. при отступлении наших войск из пределов Турции. Она появилась всюду: в дагестанских селениях, неподалеку от г. Дербента, на Нижне-абазинском посту, во многих городах Грузии, в Елисаветполе и в Имеретин.

Несмотря на все принимаемые меры и на учреждения в Тифлисе особого комитета для охранения здоровья жителей, болезнь долго не прекращалась. Множество семейств сделались жертвою заразы [1] Со дня появления заразы и до окончания ее в одной Грузии умерло от чумы 2042 мужчины, 1646 женщин и 567 детей. , туземцы боялись оставаться в городе и, покидая его, уезжали в селения или укрывались в садах и отдаленных местах. Тифлис был пуст, точно так же как и многие города Грузии.

С другой стороны, проливные дожди повредили жатву, а появившиеся в значительном числе мыши окончательно истребили хлеб, прежде его уборки с полей. В Имеретин реки выступили из берегов, залили поля, а во многих местах унесли дома и скот. Последствием всего этого был голод, болезни и значительная смертность. В весьма короткое время в Имеретин вымерло до 12 000 семейств [2] В Имеретин по 1 марта 1812 г. умерло от голода и заразы: 32 750 человек, разошлось в соседние провинции 7450 и распродано 2000 душ обоего пола. , и осталась только третья часть населения. Пораженное всеобщим ужасом, население бежало в горы и леса. Имеретины мололи желуди, косточки из винограда и питались ими, а когда этого не стало, то и трава казалась вкусною [3] Письма из Имеретин князя Р. Эрнстова. «Кавказ», 1857 г., № 81. . Недостаток пищи заставлял многих родителей отдавать детей своих в рабство за незначительный кусок хлеба.

В январе 1812 г. было препровождено главнокомандующему 10 000 рублей для вспомоществования страждущему имеретинскому народу и сделано распоряжение о доставлении 10 000 четвертей хлеба из Крыма к мингрельским берегам. Для раздачи бедным пособия составлена, под председательством генерала Симоновича, особая комиссия из двух имеретинских князей и двух духовных особ.

В Грузии также ощущался недостаток в хлебе, и сначала на него возвысилась цена, а потом он вовсе не продавался [4] Отношение главнокомандующего министру полиции от 25 сентября 1812 г. . В Тифлисе четверть дурной муки стоила от 20 до 30 рублей. Жители скитались по лесам, питались кореньями и травою; почти все население Памбак и Шурагели разошлось по соседним провинциям.

Частое вторжение неприятеля в пограничные мусульманские провинции лишило туземцев скота и хлеба на столько, что они не имели семян для будущего посева. Те из жителей, которые были в силах, покупали хлеб в селениях за р. Арпачаем; но большинство не имело средств этого сделать. Общее бедствие усиливалось от злоупотреблений мелких чиновников, поставленных в непосредственное сношение с народом.

Занятые военными действиями, главнокомандующие не имели возможности входить в самые мелочные подробности гражданского управления, а люди неблагонамеренные пользовались таким недосмотром. Взятки и всякого рода незаконные поборы, обвешивание и обмеривание – все было пущено в ход для собственной наживы. Маркиз Паулуччи хотя и принимал энергические меры против подобных притеснений, но ни угрозы, ни предписания не останавливали от противозаконных поступков. Злоупотребления так глубоко проникли в быт чиновников, что некоторые из них решались не объявлять народу распоряжений главнокомандующих или перетолковывали их в свою пользу. «Дошло до сведения моего, – писал маркиз Паулуччи [5] От 29 ноября 1811 г. Акты Кавказской археографической комиссии, т. V, № 19.