Николай Дубровин: Наши мистики-сектанты. Александр Федорович Лабзин и его журнал "Сионский Вестник"

Все, что носило признак аристократизма, изящества, таланта, — все, что стояло выше бушующей толпы, было предано осуждению, и даже 400 невинных детей, от 6—11 лет, были казнены потому только, что родились от богатых и зажиточных людей. Когда разъяренная чернь не находила уже жертв для своего насилия, она обратилась к Марату с вопросом, кого следует казнить?

— Всякий, — отвечал он, — кто ездит в экипаже, кто надевает на себя шелковую одежду, кто посещает театры и общественные увеселения, — тот достоин смерти и должен погибнуть под ножом гильотины.

Среди потоков крови и насилий, Франция находилась в это время в самом печальном состоянии. «Христианство было отменено декретами правительства и святые храмы частью были разрушены до основания, частью отведены для употребления, не имеющего ничего общего с церковью и религией. Граждане, оставшиеся верными религиозному благочестию, либо поплатились жизнью за свою преданность Всевышнему, либо принуждены были покинуть отечество и в чужих странах укрываться от воздвигнутого против них на родине беспощадного гонения» [4] „Христианство и французская революция". „Христианское Чтение" 1889 г., январь—февраль, стр. 71 и 80. .

Междоусобная война была в полном разгаре, и беспорядки, со всеми ужасами безвластия, достигли крайних пределов. Сами виновники террора стали считать свое положение небезопасным и поняли, что идти далее по этому пути невозможно; что возбужденная толпа легко могла обратить свое раздражение и ярость против мнимых благодетелей народа, оказавшихся на самом деле обманщиками. Необходимо было вернуть Францию на путь гражданственности и снова приучить ее к повиновению закону и общественным властям. To и другое могло быть достигнуто лишь нравственным и духовным перевоспитанием народа. И вот Робеспьер, так много отличившийся в преследовании христианства, отправивший на эшафот тысячи жертв за веру в Бога, в своей речи 7-го мая 1794 г. открыл гонение против эрбенистов и последователей Дантона, обвиняя их в атеизме.

— Вы фанатики неверия, — говорил Робеспьер в заседании конвента, — преследуете суеверие и предрассудки. Но пусть же веруют народы, что атеизм представляет собою систему пригодную только для аристократии. Убеждение в реальности бытия Высшего Существа, руководящего судьбами человечества и покровительствующего слабым, есть убеждение народное, демократическое, и толпа должна постоянно придерживаться его, так как только в нем одном она может почерпнуть силу для поддержания и развития в себе гражданских доблестей и любви к отечеству. Пускай аристократы и тираны будут атеистами. Но мы не должны быть ими. И кто возложил на эрбенистов заботу об умерщвлении в народе идеи о существовании Бога, — этой идеи, вполне согласной с основами философской истины? Разве убеждение в том, что человек после смерти уничтожается, исчезает бесследно, — разве убеждение это более способно внушить гражданину любовь к родине и уважение к правам его сограждан, чем может сделать это философски доказанная истина о бессмертии души? Нет, безумцы те, что хотят изгнать из здания общественной системы понятие о божестве, потому что с этим понятием неразрывно связана нравственность народов.

Речь Робеспьера была покрыта шумными рукоплесканиями, и 11-го мая 1794 г. последовал декрет, в котором было сказано, что французы «принимают и признают бытие Высшего Существа и бессмертие души». Дантон и многие эрбенисты были осуждены на смерть за то, что позорили революцию своим образом мыслей и покушались основать демократию на развалинах атеизма и мyсоре философской лжи. Вслед за тем во всей Франции были открыты публичные курсы для преподавания спиритуалистической философии и научно-метафизических теорий о божестве и душе человека.

Но храмы не были открыты, клир не был восстановлен, и народ ничего не понял из прочитанных ему лекций, не мог уяснить себе, какая разница существует между религией и философским деизмом. «Народ потешался над своими ораторами, подымал на смех своих проповеднвков и свистал учителям метафизических теорий». Этим воспользовались противники Робеспьера и 8-го июля 1794 года он и 72 человека его единомышленников сложили свои головы под ножом гильотины.

Главари революции погибли, и народ ясно увидел печальные результаты атеистического безумия. Национальное собрание, издавая эаконы об отмене религиозных гонений и провозглашая полную свободу совести и исповеданий, все же продолжало тайную борьбу с христианством, стараясь о замене его свободной доктриной социальной нравственности. Евангельские истины предполагалось заменить предписаниями демократических заповедей, и с этой целью составить учебники или катехизисы научной морали. Авторы таких учебников должны были проповедовать народу нравственность, независимо от каких бы то ни было религиозных идей, и отрешиться от всяких доктрин, признающих существование духовных и сверхъестественных сил. Представленные учебники противоречили друг другу, не удовлетворяли своему назначению и не заслуживали внимания как руководство для преподавания морали в общественных школах. Приходилось повернуть на иной путь и указать на настоящую причину бедствий народа.