Луис Ламур - Там, на сухой стороне

- Мы даже можем убить тебя.

- Можете, но вряд ли сделаете, - сказал Чантри. - И все потому, что ты любишь Марни.

- По-моему, ты не понял, - сказал Моуэтт. - Ты не в том положении, чтобы торговаться. Просто отдай нам сокровище, и у тебя больше не будет проблем.

- Отпусти моих друзей, - спокойно сказал Чантри, - потом повесь человека, который убил Клайва, - и я покажу, где скрыто сокровище.

- И ты собираешься слушать эти бредни? - фыркнул Фрика.

- Ну, не знаю, не знаю, - сказал Пиерс Моуэтт. - Кажется, сделка справедливая.

- Наверное, справедливая, - сказал Джейк Строун. - Мы ничего не имеем против мальчика или его папаши.

- Чантри - смутьян, - сердито сказал Фрика. - Вы что, не видите этого? Он старается стравить нас.

- По моему мнению, - сказал Чантри, - убийца должен сам набросить себе петлю на шею, просто чтобы помочь своим друзьям.

Он легко улыбался, но мысли его работали с лихорадочной быстротой.

- Где сокровище, Чантри, - напрямую спросил Моуэтт.

Чантри пожал плечами.

- Вы, ребята, задали мне столько работы, что у меня не было времени взглянуть.

Они забрали его револьвер, они забрали его винтовку, но где-то недалеко, с полмили, все еще стояла прислоненная к стволу захваченная им винтовка.

- Чантри, - Моуэтт говорил спокойно, тщательно подбирая слова. - Я хочу, чтобы ты понял одно: мы затратили очень много времени и сил и не допустим, чтобы они пошли впустую. Даю тебе еще один шанс. Найди то, что Клайв Чантри привез из Мексики. Если не найдешь, я не стану отдавать тебя своим парням, я пристрелю тебя собственноручно.

- Похоже, у меня мало выбора, - сказал Чантри, - но все, что у меня есть - это ключ.

- Какой еще ключ? - требовательно вопросил Пиерс.

- Я знаю, какой ключ, однако еще не могу прочесть его, - признался Чантри. - Хотите вы или нет, но мне потребуется время. Когда Клайва застрелили, он не был мертв, когда вы его бросили. Поэтому он оставил мне кое-что, над чем нужно подумать.

- Что у него могло быть, если мы его бросили умирать, - опять встрял Фрика.

- Он кое-что написал на крыльце. Он написал слово "десять".

Они непонимающе уставились на него.

- "Десять"? Что это значит? - потребовал ответа Фрика. - Десять чего?

- Вы читаете мои мысли, джентльмены, - произнес Чантри. - Десять чего? Тогда я подумал: если он хотел сказать "десять футов", "десять миль", "десять дюймов", почему не написал измерение? Почему лишь слово "десять"?

- Чушь какая-то, - пробормотал Олли Фенелон. - Точно чушь.

- Ты уже догадался? - спросил Моуэтт.

- Может быть. По-моему, он хотел написать "Теннисон".1 - сказал Чантри.

- Теннисон? Это еще что такое? - с подозрением спросил Пиерс.

- Это не что, - сказал Моуэтт. - Это кто. Это имя человека.

- Чье имя?- спросил Олли. - Никогда не слышал такого имени.

- Это писатель, - сказал Мак. Он свирепо оглядел остальных. - Если бы вы когда-нибудь что-нибудь читали, вы хоть что-нибудь знали. Теннисон был писателем. - Моуэтт взглянул на Чантри. - Он ведь был англичанином?

- Англичанином. И поэтом. Очень хорошим поэтом.

- Поэтом? - Олли был в шоке. - На что человеку писать имя поэта, если он умирает?

- Я люблю поэзию, - спокойно ответил Чантри. - Клайв тоже ее любил. Он не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме меня нашел то, что он спрятал. Поэтому он хотел дать ключ, который разгадал бы только я.

- Черт! - сплюнул Фрика. - Если какую-то штуку может найти один, ее может найти и другой.

- Ты, по-моему, пробовал, - сказал Чантри, - и что ты нашел? Приглашаю продолжить поиски. В этом деле есть место для каждого. Вперед, джентльмены!

- Если ты что-нибудь знаешь наверняка, брось болтать и расскажи нам, сказал Моуэтт. - Он оставил что-то в одной из книг?

- Конечно.

Чантри встал и потянулся. На него были направлены три револьвера, и люди, которые их держали, были готовы убить его. Но не сейчас. Они хотели узнать то, что знал он.

- Мы оба любили Теннисона, - сказал Чантри. - Некоторые стихи Теннисона нравились нам больше всего, поэтому Клайв естественно пытался придумать что-то, о чем бы подумал и я. Тайна сокровища спрятана в одном из стихотворений Теннисона.

- В стихотворении! Кто бы мог подумать! - с отвращением сказал Фенелон. Но вдруг его настроение изменилось. - Я тебе не верю! Не верю ни единому поганому слову. Ты все придумал!

- Может быть кое-что, - сказал Строун, - но я видел это слово "десять" и не придал ему значения.

Мак Моуэтт внимательно наблюдал за Чантри.

- Ладно, что потом? - спросил он наконец.

- Мне нужна книга Теннисона, - сказал Чантри.