Владимир Лобанок - Партизаны принимают бой

События 14–17 апреля в районе Тетчи сыграли немаловажную роль в перемене формы и тона обращения к нам со стороны фашистских оккупантов. Это было признание нашей силы и собственной слабости. Отпор карателям на северо-восточном направлении имел и непосредственное военно-оперативное значение: враг прекратил здесь наступление.

18 апреля мы с заместителем командира 16-й Смоленской бригады И. К. Алесенковым осматривали новые позиции на линии деревень Половинники — Аксюты — Гороватка — Новый и Старый Рог.

— А все-таки здорово поколотили наши ребята карателей, — блестя глазами, говорил Иван Кузьмич.

— Похоже на то, что сюда они пока что, а может быть, и вообще больше не сунутся. Это победа, и немалая. Но ведь она досталась в жестоком бою, добыта немалой кровью.

Ну, наши потери не сравнить с потерями фашистов, товарищ полковник.

— Я не о том. Скупо пишете о героях — вот что я хотел сказать. Слышал я, что в бою отличился пулеметчик В. П. Алейников. А какой он подвиг совершил, неизвестно.

— Верно, с этим у нас вышла недоработка. Не успеваем, некогда. Вы хотите знать, чем отличился пулеметчик Алейников? Он прикрывал отход отряда. Каратели пытались перехватить четвертый отряд на путях отхода, и, если бы не Алейников, трудно пришлось бы ему. Метким огнем Алейников задержал гитлеровцев, положил их и прижал к земле. Отряд сделал маневр и оторвался от наседавшего противника. Вражеские артиллеристы засекли пулеметную точку и открыли по ней огонь. Снаряды ложились густо, но в цель не попадали. Пулемет замолчал. Когда гитлеровцы поднялись, Алейников снова открыл огонь. Много он там положил фашистов.

— Сам цел?

— Выполнил приказ и благополучно отошел.

— За это дважды молодец. Вот так и следует сообщать.

— Согласен, товарищ полковник. Но ведь героев много, а писать никто не хочет.

— Что значит «никто не хочет»?

— Вы меня неправильно поняли. Во время боев все рвутся на передовую. А людей, сами знаете, мало.

— И все-таки отделываться словом «отличился» не следует. Сейчас у вас передышка, вот и пишите.

— Сделаем. Надо, пожалуй, более подробно рассказать о пулеметчике Н. Я. Паусе. Удивительной выдержки человек. Понимаете, каратели рядом, а он не стреляет. Подпустит метров на 15–20, да как откроет огонь в упор. Много гитлеровцев уничтожил. А в пятом отряде бойцы П. Н. Красовский и И. Г. Калугин танк подбили. Тоже заслуживают награды.

— А что, «танкобоязнь» прошла?

— Прошла! Такой научились давать отпор танкам, что вражеские танкисты не лезут больше напролом, остерегаются.

Новая линия обороны 16-й Смоленской партизанской бригады находилась в своеобразном треугольнике между озерами Яново, Тетча, Черствядское. Это как раз в центре той самой оригинальной фигуры, которая на карте напоминает клин летящих на северо-запад, немного левее Полоцка, журавлей. Среди ушачских озер это самые крупные. Они оказывают заметное влияние на климат окружающей местности. При похолодании в летнее время от озер тянет теплом. Зато в теплые весенние дни они долго дышат сырым холодным воздухом. Здесь и весна наступает позже, чем в других местах.

Настроение у партизан было бодрое, даже приподнятое. Они гордились своими боевыми делами и были готовы продолжать неравную борьбу. То там, то здесь слышались шутки, смех. В одной из групп партизан шел разговор о рыбных богатствах здешних озер. Усатый партизан нещадно дымил самосадом и говорил с достоинством и большим знанием дела:

— Рыба — она тоже образованная, где попало жить не будет, ищет места посытнее да поспокойнее. Взять Черствядское озеро, самое большое среди здешних. Почему его любит карась, сазан, плотва, щука и даже налим? Потому как вода в озере теплая, ласковая и продуктов питания для рыбы хоть отбавляй. Довольствия, прямо скажем, лучше не найдешь. Есть чем побаловать и щуке и карасю. Летом как разрастется вдоль берега да вокруг островов тростник да камыш — диво дивное. Пониже, под водой, целые подводные луга, в них и жирует рыба. Карась да саван планктоном балуются, а щука — та за мелкой рыбешкой промышляет. Одно неладно. В морозные зимы воздуху в озере мало, задыхается рыба. В первую военную зиму, в сорок втором, как хлынула она в реки, к прорубям. Чем ее только не доставали — и саками, и решетами, и продырявленными старыми ведрами! Возами возили.

Сидят, слушают бойцы своего старшего товарища, и, кажется, нет для них важнее заботы, чем проблема спасения рыбы в лютые зимы в Черствядском озере.