Николай Никитин - Северная Аврора

- Отвернись, леший! Сто раз вам говорить!.. - крикнула Люба.

Перекинув за спину расплетенные косы, Любка легла. Леля пристроилась рядом.

- Спи, девушка, - ласково сказала ей Люба и, будто жалея, поцеловала в щеку. - Спи, утро вечера мудренее.

Она сразу же заснула, а Леле не спалось. Сердце билось часто, по спине то и дело пробегал озноб.

"Кто она такая? - думала Леля про свою соседку. - Ну, завтра поговорим. А сейчас надо спать".

Леля вспомнила о Драницыне и невольно улыбнулась. Ей стало теплее - то ли от мысли о Драницыне, то ли оттого, что печка уютно пригревала бок. Потом усталость взяла свое: глаза начали слипаться, и Леля крепко уснула.

Она проснулась только в девятом часу утра. В окно ярко светило солнце. В избе уже никого не было. Только вчерашняя знакомая стояла у окна и расчесывала свои длинные белокурые волосы.

Леля спустилась с печки и прислушалась. Над избой с протяжным свистом неслись снаряды и с уханьем рвались где-то вдалеке.

- Что это? - с тревогой спросила Леля.

- Наши бьют, - ответила Люба. - Дорожку нам прокладывают.

- Какие у тебя замечательные волосы! - сказала Леля, оглядывая Любку с головы до ног.

- Была краса, кабы не дождь да осенняя роса, - усмехнулась Любка. - А что, девушка, у тебя женишок или муженек есть?

- Нет... - краснея, ответила Леля.

- Дружок, значит? - Люба засмеялась.

Они сели за стол и выпили по кружке теплой воды, заедая ржаным хлебом с постным маслом и солью. Через четверть часа Люба уже все знала о своей новой знакомой.

- Отец, значит, там, - делая ударение на последнем слове, задумчиво сказала она. - Так, так...

Мысли ее сами собой обратились к Андрею, губы задрожали, на виске задергалась синяя жилочка.

- Господи... - прошептала Люба. - Ах, елочка!.. Ах, березынька ты моя!..

Она бросилась обнимать девушку. На глазах у Лели выступили слезы.

- Я решила отомстить за папу, - сказала она всхлипывая. - Мне ничего не страшно.

- А ты не торопись! На геройство, добрый молодец, не навязывайся, да и от геройства не отказывайся... Вот как у нас комиссар говорит. Поняла? Ишь, бабы как сойдутся, так и в слезы. Затирай, затирай воду-то! А то мужики засмеют.

В избу вошел Соколов.

- За мной, что ли? - спросила его Люба.

- Комиссар зовет

- Так и знала!

- И мне надо в штаб, - сказала Леля.

Они вышли на улицу. Пушки еще продолжали стрелять, но огонь стал реже.

Подойдя к штабу, Леля увидела благовещенцев, кучками толпившихся на дороге. Сейчас им предстояло разойтись по ротам и отрядам. Они уже получили оружие. Некоторые из них впервые держали в руках винтовку.

Черепанов сидел на крыльце со списком в руках. Все получили назначения. В списке не было только Елены Егоровой.

- В чем дело? - растерянно спросила Леля. - Почему меня забыли?

- Не знаю, роднуша, - ответил Черепанов. - Сейчас выясним.

- Но ты же на всех получил документы?

- Кроме тебя?! Да ты не беспокойся, - улыбнулся он. - На военной службе людей не забывают...

"Может быть, Драницын что-нибудь предпринял... Боится за меня... - с сердцем подумала Леля. - Как это нехорошо! И какое право он имеет?"

Черепанов стал выстраивать людей в две шеренги. Леля уже знала, что он и Касьян Терентьев назначены в штурмовую группу первого батальона. Савков уходил в артиллерию, к Саклину.

- Пушки старой гвардии откроют тебе дорогу, Касьян, - посмеивался старик над Терентьевым.

Юноша ждал боя, точно великого праздника. Настроение у всех было приподнятое, возбужделное. Оправив винтовку, висевшую у него за плечом, Черепанов громко скомандовал:

- Смирно! Равнение направо!

На крыльцо вышел Фролов. Черепанов подбежал к комиссару с докладом. Лицо у Фролова было хмурое, сосредоточенное. Подойдя к строю, он окинул людей острым, оценивающим взглядом.

- Товарищи, - тихо сказал он. - Говорить долго, нечего. Гора Высокая ключ к Шенкурску. Укреплена она

здорово! Почище Паденьги... Но мы должны ее взять сегодня ночью. В быстроте продвижения залог нашего успеха. Коммунисты идут в первых рядах. "Коммунисты, вперед!" - с этим лозунгом мы пойдем в бой... Ясно?

- Ясно! - громче всех ответил Касьян Терентьев. Фролов на мгновение умолк, словно увидев перед

собой людей, ползущих по снежному обрывистому склону Ваги.

Подняв руку, он крепко сжал ее в кулак и тряхнул им:

- Бой будет очень трудный... Но товарищ Сталин учит, что коммунисты должны побеждать в любых условиях. Вы будете на самых опасных местах, На то вы и коммунисты.

Крепко пожав руку Черепанову и пожелав всем успеха, он поднялся на крыльцо.