Валентин Пикуль - Париж на три часа

Да, именно здесь, в префектуре Парижа, из последних догасающих искр заговора готов был вспыхнуть грандиозный пожар. Все объяснялось просто... Когда доктор Рену покинул кабинет префекта, Фрошо из полученных бумаг уяснил для себя, что с империей покончено, а сам он избран в состав нового временного правительства... Это его обрадовало:

- Меня не забыли - и очень хорошо.

Он двинулся напролом. Бюрократ до мозга костей, приученный не думать, а лишь повиноваться, Фрошо (невольно для себя) ковал железо, разогретое генералом Мале. Времени на размышление не оставалось, тем более что полковник Судье был весьма ретив в исполнении приказов.

- К девяти часам, - твердил он, - правительство должно открыть заседание. Как лучше оповестить об этом народ?

- Я думаю - набатом со всех церквей Парижа. Сулье в возбуждении потирал руки:

- Представляю, как заухает колокольня Нотр-Дам!

- Однако, - суетился Фрошо, - нам следует поторопиться, ибо любое промедление может вызвать волнения в Париже. Велю сразу открывать для депутатов парадные залы!

Сулье порывался грянуть над Парижем грозным набатом.

- Колокольный звон я беру на себя, - обещал он.

- День еще только начался, - жаловался Фрошо, - а я не чую под собой ног... Боже, - вдруг вспомнилось ему, - а какой чудесный рассвет был сегодня в Ножане!

Он вышел в соседнюю комнату, присел на софу, чтобы сменить сапоги на туфли, и тут к нему подошел один канцелярист:

- Ваше сиятельство, вы не ошибаетесь?

- В чем?

У подъезда снова вспыхнула стрельба.

- Знающие люди поговаривают, будто император нарочно и устроил этот заговор, чтобы проверить, насколько мы ему преданы.

- Вы старый фабулист, - отмахнулся Фрошо... Переобувшись, он вернулся обратно в свой кабинет, когда обстрелянный капитан Лаборд уже проник в здание префектуры и теперь ругался с упрямым Сулье.

- По приказу министра Дежана, - настаивал Лаборд, - ваша когорта более не охраняет государственных зданий.

Граф Фрошо навострил чуткое ухо.

- Как бы не так, - брюзжал в ответ Сулье. - Дежан, да будет известно, уже не министр, его заменил генерал Гидаль.

Фрошо собирался поддержать Сулье, но случайно вошел секретарь герцога Ровиго, и Фрошо кинулся к нему:

- Вот и вы, Солонье!.. У меня голова кругом идет. Может, хоть вы скажете подтвердилась ли эта ужасная новость?

- Что за новость?

- О гибели нашего императора.

- Это ложь. Ничего подобного.

- Значит, он жив? Уверены ли вы в этом?

- Несомненно!

Но полковник Сулье еще не сдавался.

- Кому верить? - рычал он из угла кабинета. - Вот у меня приказ, убедитесь сами.., читайте. Ну?

- Вам всучили подделку, - ответил Лаборд. - Мале старый и опытный мистификатор, только и всего...

Граф Фрошо вдруг вспомнил, сколько он совершил сегодня преступных ошибок, и он широко открыл рот.

- Да здравствует император! - закричал граф, глядя в лицо капитану Лаборду, чтобы тот запомнил его восторг.

Сулье порывался что-то сказать о колокольном звоне над Парижем, но Лаборду этот дуралей уже надоел.

- Смиритесь перед очевидностью, - сказал он. - Вам и без того будет трудно реабилитировать себя...

Распахнув окна, граф Фрошо обратился к парижанам:

- Французы, наш великий император бессмертен! Тревожные слухи, возмутившие вас, порождены врагами порядка. Весть о гибели императора - провокация! Возвращайтесь к своим обычным занятиям. Каждый француз да останется на своем посту...

Сулье, опустив плечи, направился к дверям.

- Куда вы, полковник? - остановил его Лаборд.

- А что? - повернулся к нему Сулье.

- По-моему, вы и сами должны догадаться, что следует сейчас делать. Ну-ка! Начинайте просить о пощаде...

Сулье отцепил от пояса шпагу и брякнул ее на стол:

- Я не боюсь смерти. Достаточно послужил Франции - пора и на покой. Но все-таки в этом, наверное, моя единственная ошибка, я ведь так и не понял, что же случилось с нами?..

***

Инспектор полиции Фавье подошел к генералу Дузе, впавшему в столбняк, и вытер пот со лба генерала.

- Я выручу вас, - напрямик сказал он. - Но для этого вы должны слушать меня и повиноваться мне. Дузе поднял голову, но опустил глаза.

- Говорите, - согласился он заранее.

- Покажите сейчас Мале войскам и народу. Я мог бы и сам это сделать, но.., мы предпочитаем оставаться в тени! Вас же знают парижане, и они любят вас, как старого драбанта.

- А что я скажу народу?

- От ваших слов будет зависеть и ваша судьба. Не торопитесь, генерал. Прежде подумайте...

Мале и капрал Рато были выведены на балкон. Площадь волновалась под ними, сдавленная отрядами жандармерии.