Валентин Пикуль - Париж на три часа

Чего же боялся он? Народа, естественно.

"ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИМПЕРАТОР!"

Мале засел в кабинете Дузе, суммируя сведения о событиях, поступавшие от исполнителей его приказов. Заговор разворачивался весьма успешно, по плану: опасные лица уже находились под замком, гарнизон подчинился новой власти, государственная машина начинала вращать колеса истории в обратную сторону.

- Боккеямпе, - сказал Мале, - проверь, арестован ли капитан Лаборд? Меня эта гадина все еще тревожит...

***

Стремительно покинув кабинет Дузе, капитан Лаборд в нерешительности задержался на парадной лестнице штаба, присматриваясь ко всеобщей суматохе. Вдруг он случайно заметил инспектора парижской полиции - Фавье! Сержант Десятой когорты, стоя в дверях подъезда, не пропускал Фавье в здание. Лаборд, поразмыслив, величавой поступью спустился вниз:

- Фавье! Ради чего вы сюда пожаловали?

- Необходимо срочно выписать ордер на арест английского шпиона, но этот сукин сын ночью уже смотался из Парижа... А меня, как видите, почему-то не пропускают.

Лаборд властно и резко приказал:

- Сержант, не задерживайте человека, находящегося при исполнении государственных обязанностей! Пропустите его...

Офицерский шарф, авторитетный голос - все это подействовало на сержанта, и он откинул штык своего ружья, пропуская Фавье в помещение. С этого момента события в Париже стали разворачиваться совсем в другом порядке...

- Следуйте за мной, - решительно велел Лаборд инспектору, быстро увлекая его в глубины кривых коридоров штаба.

В укромном месте, где их никто не мог видеть, капитан Лаборд торопливо изложил перед Фавье свои соображения:

- Смерть императора - главный козырь в руках заговорщиков. Может, это и правда, что императора не стало. Но эти люди ввергают Францию в ужасы республиканского правления!

- Так, - сразу понял его Фавье. - Но что можно требовать сейчас от меня, если Париж уже весь в паутине заговора?

- Требуется лишь твердость духа...

- А-а, вот ты где! - раздался голос: их настигал разгневанный Боккеямпе с обнаженной шпагой.

Лаборд ударил корсиканца ногой, выбив оружие. Фавье накинулся сверху зажал Боккеямпе рот.

- Что с ним делать? - просипел он. - Сегодня я выскочил из дому, не захватив наручников... Может, прикончим его?

- Вяжите шарфами, - велел Лаборд.

- Вяжите сами: у вас это всегда лучше получалось... Совместными усилиями они перетянули корсиканца крепкими узлами, затискали в рот плотный кляп. Забросив связанного Боккеямпе в одну из пустовавших комнат штаба, полные отчаяния и решимости, они стали подниматься по лестнице.

- Начнете вы, Фавье, - диктовал Лаборд, - а я вас поддержу. Только не давайте Мале говорить - его речь всегда убедительна, и тогда солдаты выбросят нас с балкона на площадь...

Впрочем, солдаты когорты оставались внизу, на площади, и уже не могли вмешаться в заговор против заговора...

***

Мале сидел напротив генерала Дузе, когда двери распахнулись, выбитые ударом ноги, и в кабинет ворвались Лаборд и Фавье... Инспектор полиции Фавье уверенно заявил:

- Мале, всего два слова... Каким образом ты очутился здесь, а не в пансионе доктора Дебюиссона? Почему ты не в больничном халате, а в этом мундире?

Дузе с робостью поднимался из-за стола:

- Но я.., позвольте.., но моя честь...

- Сидеть, черт побери! - резко оборвал его Фавье. - Ваше поведение тем более странно... Вы оправдаете его, если сразу же велите солдатам арестовать генерала Мале.

Громадный абажур лампы, брызнув осколками, разлетелся вдребезги. Потоки чернил хлынули вдоль стола.

Короткое замешательство - то, что нужно сейчас.

Мале уже стоял возле камина, прижавшись спиною к решетке, расписанной порхающими пчелами наполеоновской символики - Ни с места! - грозно произнес он. Грянул выстрел - над головой Лаборда пуля разнесла курчавую голову мраморного купидончика.

- Караул, сюда! - завопил Фавье. - Скорее... Рука Мале потянулась за другим пистолетом, но этот жест отразился в зеркале, и Лаборд перехватил его руку.

- Драгуны.., ко мне! На помощь, - звал капитан. Мале сбил его с ног, локтем высадил стеклянные двери на балкон - он не боялся прыгнуть со второго этажа прямо на Вандомскую площадь, но в кабинет уже ворвались драгуны. Падая на пол, генерал увлек за собой и драгун.

С грохотом рухнула каминная решетка - на ковер посыпались горящие угли, по комнате плыл сизый чад...

- Драгуны, - сказал Мале, - ваш император убит!

- Не верьте, - возразил Фавье. - Мале давно безумен, он говорит не правду. Это маньяк, помешавшийся на якобинстве.